Слова. Том II. Духовное пробуждение

Помните, с какой простотой молились израильтяне? Воста́ни, вску́ю спи́ши, Го́споди[258], то есть «Проснись, Господи, что же Ты спишь?» И Господь после

воста́ я́ко си́лен и шу́мен от вина́ и порази́ враги́ Своя́ вспять…[259] С какой простотой, с каким смирением, но и с каким дерзновением рекли они: «Господи, что мы теперь скажем язычникам? Ты спас нас в Чермном море, а что нас ждёт сейчас? Умирать в пустыне или же попасть под меч иноплеменных? Не выставляй же нас на посмешище!»[260]

Но только не вздумаем и мы открыть свой рот и ляпнуть подобное: «Что же Ты спишь, Господи, и не видишь?» – потому что за это мы можем получить по макушке. Это будет бесстыдством. Израильтяне рекли это со смирением и простотой. Они не перекладывали ответственность на Бога, не говорили Ему: «Зачем Ты так сделал? – но каялись и просили: – Мы достойны зол много больших, но что мы теперь скажем язычникам?» И видите? Они сразу же приклонили Бога на милость. Вам это понятно? Присутствовало признание ошибки, покаяние, Бог вмешался и порази́ враги́. А если и мы окажемся в трудной ситуации и не поведём себя духовно, то люди мира сего скажут о нас: «Ну и где же ваша молитва? Вы ведь говорите, что молитесь. Что же вы, а?» Так мы становимся посмешищем.

Покаяние содействует исчезновению зла

Прося миру покаяния, будем причислять к провинившимся и себя. В молитве не надо говорить: «Помоги миру, миру, который грешен». Три библейских отрока родились в вавилонском плену, однако не говорили: «А чем виноваты мы?» – но исповедовались пред Богом: «Нам досталось поделом, мы были достойны и большего». Они говорили так, как если бы до вавилонского пленения находились среди тех, кто преступил Божьи заповеди, как если бы и они соучаствовали во грехе, хотя на деле они были ему непричастны, поскольку в те годы ещё не родились на свет. Их молитва в вавилонской пещи трогает меня за сердце. Пра́веден еси́ о всех, яже сотвори́л еси́ нам… я́ко согреши́хом и беззако́нновахом… и ны́не несть нам отве́рзти уст… Не преда́ждь у́бо нас до конца́… и не отста́ви ми́лости Твоея́ от нас, Авраа́ма ра́ди возлю́бленнаго от Тебе́… То есть: «Поделом, Господи, ты нас наказываешь, ибо мы согрешили. Но только лишь ради Авраама, которого Ты любишь за то, что он не согрешил, не оставляй нас». Они причисляли ко грешникам и себя, и верили в то, что говорили устами. Потому и стала пещь прохладной, тогда как язычников, пришедших на неё посмотреть, опалило пламя[261].

Не совершая такой работы над собой, человек начинает постоянно находить себе оправдания: «меня подтолкнул на грех диавол», или «виноват Адам», или «виновата Ева, а не я виноват». Один «богослов-профессионал» заявил мне как-то раз: «А почему мы должны теперь страдать из-за Евы?» – «Мил человек, – ответил ему я, – тебе это, что, мешает спастись? Что ты прицепился к горемыке Адаму и к страдалице Еве? За одну погрешность – и столько веков томиться в аду! А к нам пришёл Христос и спас нас». – «Если согрешите се́дмьдесят крат седмери́цею,

– сказал Он, – и покаетесь, то Я вас прощу»[262]. Мы грешим тысячи раз, но, только бы мы каялись искренне, Христос нас прощает. А мы будем говорить, что виноваты Адам и Ева? И глядите: ведь никому не дают имя Ева. Давайте-ка мы назовём какую-нибудь послушницу при постриге Евой или, по крайней мере, Зоей[263], если имя Ева кажется тяжёлым. Ведь это же очень несправедливо – так относиться к Еве! Она родительница всех нас, она матерь всего мира, а мы даже имени её не хотим слышать! И проклятию Бог, в сущности, подверг диавола. Змей был мудр[264]. Диавол вошёл в змею, чтобы обмануть человека. Смотри ведь, как всё валят на Еву. Говорят, что это она нас погубила, что если бы не её преслушание, то мы сейчас в раю жили – не тужили бы. А вот если бы и мы услышали от Христа: «Один раз допустили погрешность – отправляйтесь-ка на столько-то веков в ад!» Вот тогда бы пусть поговорили!.. Какой же всё-таки неблагодарный мир!..