Слово и дело. Книга 1. «Царица престрашного зраку»

— Видит бог, тебе совсем неплохо жилось в моей крепости. Ты даже поправился, старина! Извини, дружище, но я более не намерен сорить деньгами… Отныне, как это ни печально, я сокращаю тебе жалованье вполовину. Ты здорово отъелся, Бисмарк, на моей тюремной колбасе!

Бисмарк, припав на колено, с чувством поцеловал синюю, жилистую руку короля-солдата.

— Ступай в Голштинский полк, скотина, — велел ему король…

Из полка Бисмарк сбежал. Он понял, что ему никогда не выслужиться снова в полковники. Он голодал… Прибыв на свою мызу «Скатике» (это в Прусской Литве), Бисмарк вызвал управляющего фольварком:

— Завтра к рассвету собери с крестьян все, что положено господину богом за два года вперед. Так нужно… Не спорь!

Но управляющий стал спорить, а Бисмарк был пьян. Взял палаш и разрубил человеку голову. Труп затолкал под кровать и крепко спал до утра. Утром проснулся, все вспомнил, зажег факел и подпалил свою усадьбу. Полковая лошадь мчала его в Померанию. По дороге к морю Бисмарк совершал убийства и грабежи. Он сводил счеты с прусским королем, не оценившим его храбрости и доблести…

Прибыв в Гданск, Бисмарк втерся в дом Курляндского герцога Фердинанда и предложил себя в рыцари.

— Ты глуп! — ответил ему Фердинанд. — У меня в Курляндии полно своих рыцарей, от которых я едва спасся бегством в Данциг… Дам совет: если ты убил человека — плыви в Америку, если ты замучен долгами — плыви в Россию…

Утром Бисмарк проснулся на корабле, плывущем вдали от берегов. Вылез на палубу, осмотрел серые волны.

— Когда будем в Пор-Ройяле? — спросил.

— Никогда не будем, — отвечали ему матросы.

— Что это значит? — возмутился Бисмарк.

— Это значит, что мы плывем в Россию.

— Могли бы так и сказать, когда я садился вечером.

— Мы именно так и сказали вам, сударь.

— Странно! И что же я вам ответил?

— Вы ответили, что вам — один черт куда плыть, ибо покойники и долги одинаково висят у вас на шее. Вот теперь и плывите…

Путешествие становилось опасным: у короля Пруссии есть сильная рука в Петербурге, и как бы король не предъявил своих прав на Бисмарка! Вспомнив Кюстрин, Бисмарк содрогнулся от страха…

Через четыре дня на горизонте обрисовались древние башни.

— Какой это город? — спросил Бисмарк.

— Ревель!

— Я такого не знаю, но все же осчастливлю его посещением…

* * *

Ревельский губернатор граф Оттон Дуглас попал в плен к русским под Полтавой и так полюбился Петру I, что тот направил его губернатором в Финляндию. Дуглас прибыл в Выборг и здесь сразу же, не мешкая, убил русского капитана.

Сенат приговорил шведского графа к смертной казни. Но Петр I приговор порвал и велел Дугласу поработать в Летнем саду три недели. Дуглас сидел в саду, среди душистых роз, слушал соловьев, курил трубку и мрачно ругал Россию и русских. «Каторга» кончилась, и вот он снова — генерал-аншеф и губернатор…

— Люби, люби, люби! — кричал он, убивая солдат. Когда жертвы стонали, граф Дуглас хохотал. Он убивал русских солдат мучительски — сек до костей, посыпал раны солью и селитрой. Иногда же — порохом! И порох — поджигал! Люди сгорали со спины — до костей. Дуглас называл это — «жечь фейерверки».

Когда Бисмарк предстал перед ним, Дуглас скривился:

— Пруссак! Дерьмо… Что вы умеете? Отрезать дезертирам носы и уши? Твой король — дерьмо ужасное!

Из ножен Бисмарка вылетело, мерцая зловеще, лезвие шпаги:

— Защищайся… Я умру за честь Пруссии!

— Было бы из-за чего умирать… — ответил Дуглас, и полковой чернильницей так треснул Бисмарка, что тот зашатался. — Моя королева Ульрика стоит десятка твоих королей!

Шпага выпала из лапы Бисмарка, и Дуглас наступил на нее ботфортом шведским, кованным полосками уральского железа.

— Чего тебе здесь надо? — спросил Дуглас брезгливо.

— Чести и… жалованья!

— Не будь самоуверен, грубиян. Выйди и вернись смиренно…

Бисмарк так и сделал: вышел прочь и вошел уже смиренно.

— Совсем другое дело! — похвалил его Дуглас. — Небось ты хочешь получить от меня патент в службу русскую с чином…

—..полковника! — подсказал Бисмарк.

— Рано… капитан, — ответил Дуглас. — Садись же и пиши, капитан, прошение об отставке с русской службы. Бисмарк обалдел:

— Но я еще минуты в службе русской не успел пробыть!

— Пиши! — рявкнул Дуглас, и Бисмарк написал, а Дуглас апробовал. — Теперь, в отставке будучи, ты уже подполковник… Поздравляю, прусская нечисть! Но-но, забудь о шпаге. Или я тебя тресну еще не так… А теперь составь прошенье о принятии тебя на службу вновь (Бисмарк покорно исполнил). Пиши вновь просьбу об абшиде, и закончим эту карусель… Мне как раз нужен полковник, закон соблюден, и никто ко мне не смеет придраться… А ты все понял, болотная жаба?

— Понял, — отвечал Бисмарк. — Мне эта карусель здорово по душе. Нельзя ли дать еще один круг, чтобы я стал генерал-майором?

— Много хочешь. Сначала послужи. Русских совсем нетрудно обскакать в чинах… Ну, ты доволен, сынок? Вскоре Дуглас направил Бисмарка в Петербург.

— Сынок, — сказал убийца убийце, — покажись в свете, и пусть твоя морда примелькается в передних…

Наглый и самоуверенный, Бисмарк затесался в дом прусского посла, и тот удивленно спросил его: