Читаем Слово и «Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений полностью

Станцией назначения живого груза был безлюдный разъезд Вторая Речка, чуть севернее Владивостока. Место живописное, справа – зеленые сопки, слева – в какой-нибудь сотне метров – океан…

На вершок бы мне синего моря, на игольное б только ушко!..

Обычно эшелоны с «врагами народа» ставили на запасной путь под разгрузку рано утром; выгрузка занимала четыре–пять часов, не меньше. В конце концов, заключенных выстраивали в колонны по пяти человек в ряд и под конвоем вели до ворот пересыльного лагеря еще четыре километра – по нынешним Русской (бывшей Великорусской) и Областной улицам. Тысяченогая шаркающая колонна изгибалась на поворотах и растягивалась на сотни метров…

Несколько странный пункт о «сдаче» одного человека в Москве объясняется, видимо, тем, что по невыясненным причинам з/к Паниткова Пелагея Денисовна была просто-напросто освобождена. Еще трое одиночек – это те, кто не вынес тягот пути и в дороге умер или тяжело заболел. Их «сдавали по актам» в Зиме, Могоче и Урульче (кстати, акт о сдаче больного и акты о смерти – единственные документы, выполненные на бланках, пусть и весьма некачественных, на плохой бумаге и с отвратительной печатью; все остальные документы – как бог на душу положит, безо всякой проформы, на самой плохой, чаще всего папиросной, бумаге, и их сохранность внушает самые серьезные опасения).

Как был организован типовой эшелон для перевозки заключенных?

Продукты и командировочные конвою выписывались на 30 суток, белье – по две смены. Перед отправлением им полагалось прослушать лекцию «Питание в пути и желудочно-кишечные заболевания» [491] .

По наряду ГУЛАГа был выписан план перевозки НКВД № 1152.

Состав поезда насчитывал 34 вагона, 9 двухосных и 25 четырехосных. В последних везли заключенных. Фактический вес поезда, учитывая неполное использование грузоподъемности вагонов при людских перевозках, мог превышать тысячу тонн, что соответствовало норме для наиболее распространенного тогда грузового паровоза серии Э на равнинных участках. На трудных профилях Урала и Восточной Сибири использовалась двойная тяга. Длина состава равнялась 440 метрам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология