Слово о полку Игореве

И едва удалось татарам захватить пятерых тяжелораненных воинов. И привели их к царю Батыю. Царь Батый и начал выспрашивать: «Какой вы веры и какой земли? И за что мне много зла сотворили?» Они же отвечали: «Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а воины Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, могучего царя, почтить, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу – рать татарскую». Царь же удивился ответу их мудрому.

И послал сына шурина своего – Хостоврула против Евпатия, а с ним и много войск татарских. Хостоврул же похвастался царю, что живым Евпатия к царю приведет. И окружили всех большие силы татарские, желая захватить Евпатия живым. Хостоврул же вступил в единоборство с Евпатием. Евпатий, богатырь силою, рассек Хостоврула надвое до самого седла. И начал сечь войско татарское и многих известных богатырей Батыевых побил, одних надвое рассекая, а иных до седла раскроил.

Татары перепугались, видя, что Евпатий – богатырь-исполин. И навели на него бесчисленное множество стенобитных орудий, и начали по нему бить из них, и с трудом убили его. И принесли тело его пред царя Батыя. Царь Батый послал за мурзами, и за князьями, и за санчакбеями, и все стали дивиться храбрости, и силе, и мужеству рязанского воинства. И сказали они царю: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, ни отцы наши не поведали нам о таких. Ибо это люди крылатые и не имеющие <страха> смерти. Так храбро и мужественно они сражались: один бился с тысячей, а два – со тьмою. Никто не смог уйти от них живым со сражения!»

Царь Батый, глядя на тело Евпатия, сказал: «О Евпатий Коловрат! Здорово ты меня попотчевал с малою своею дружиною! Многих богатырей сильной орды убил, и много войск пало. Если бы у меня такой служил, любил бы его всем сердцем». И отдал тело Евпатиево оставшимся в живых из его дружины, которые были захвачены в бою. И велел их царь Батый отпустить, не причинять никакого вреда.

Князь Ингварь Ингоревич в то время был в Чернигове у брата своего, князя Михаила Всеволодовича Черниговского, Богом сохранен от злого того отвергающего Бога врага христианского. И пришел из Чернигова в землю Рязанскую, во владения отцов своих, и увидел ее опустевшей, и узнал, что все его братья убиты нечестивым, преступившим Божеские законы царем Батыем.

И пришел он в город Рязань, и увидел град разорен, а мать свою, и снох своих, и родных, и великое множество людей мертвыми лежащих, и стены разорены, церкви сожжены, и все сокровища из казны черниговских и рязанских князей расхищены. И увидел князь Ингварь Ингоревич, что пришла великая конечная погибель из-за грехов наших, и с жалостью <сердечной> вскричал, словно труба, подающая знак к началу битвы, словно сладкозвучный орган причитая. И от великого крика и вопля страшного лежал на земле, словно мертвый. И едва отлили его водою и носили на ветру. И едва вернулось к нему дыхание.

Ибо кто не расплачется при такой погибели, или кто не возрыдает о столь многом числе людей православных, или кто не пожалеет о стольких убитых государях, или кто не будет стонать о таком завоевании!

Князь Ингварь Ингоревич, разбирая тела мертвых, нашел тело матери своей, великой княгини Агриппины Ростиславовны, и узнал снох своих. И призвал священников из деревень, которых Бог сберег, и похоронил мать свою, и снох своих с плачем великим вместо псалмов и пения церковного: кричал сильно и рыдал. И похоронили все тела мертвых, и убрали город, и освятили. И собралось мало людей, и дал им князь мало утешения. И плакал он беспрестанно, вспоминая мать свою, и братьев своих, и родных, и все узорочье рязанское – разом погибли. Ибо все это пришло за грехи наши.

О, сей град Рязань и земля Рязанская! Исчезла красота ее, и отошла слава ее, и нет в ней ничего доброго для взора – только дым и пепел. И церкви все сгорели, а великая церковь внутри выгорела и почернела. И не один только этот город пленен был, но и иные многие. Не было в городе ни пения <церковного>, ни звона <колокольного>: вместо радости все постоянно плакали.

Князь Ингварь Ингоревич пошел туда, где убиты были братья его нечестивым царем Батыем: великий князь Юрий Ингоревич Рязанский, брат его князь Давыд Ингоревич, брат его Всеволод Ингоревич и многие князья местные, и бояре, и воеводы, и все воинство – удальцы и резвецы, узорочье рязанское. Лежали они на земле пустынной, на траве ковыле, снегом и льдом померзшие, никем не оберегаемы. Тела их зверьми поедены и множеством птиц растерзаны. Все <здесь> лежали, вместе погибли, одну на всех чашу смертную испили.