Сложенный веер

Она, как всегда, с отрешенным видом стояла в дверном проеме, словно раздумывая, шагнуть ли ей в комнату или обратно. Волос, уложенных в высокую вычурную прическу, не было видно из-под золотых и эбриллитовых украшений, заколок из драгоценных камней, небрежно натыканных поверх всего этого великолепия уже подвядших живых цветов. Платье, как обычно, застегнуто через одну пуговицу и съехало на плечо. Типичный вид «плодоносящей жены» императора Хорта.

— Да, Синт. Знаешь, в лабораториях императора Хорта так интересно. Но пламя подошло слишком близко, и Хорт отправил меня домой. Вы не обращайте на меня внимания, продолжайте тренироваться. Я посижу рядом с Холли.

«Она даже не понимает, что мы деремся по-настоящему, — подумал Синт. — И для меня это еще один повод разделаться с Прайди сейчас и окончательно. Если со мной что-то случится, это будет конец для всех нас… Хорт это так не спустит». Похоже, то же самое начало доходить и до Прайди. Он нападал и защищался уже с меньшим энтузиазмом, все время посматривая на начавшего все громче постанывать Неро. Холли, очевидно, увлекшись схваткой, потерял концентрацию и перестал блокировать боль.

Леди Элли тем временем доковыляла до сына и опустилась на пол рядом с ним.

— Смотри, Холли, — назидательно сказала она, заботливо перекалывая ему шпильки, собиравшие в пучок длинные волосы. — Это тебе очень полезно. Из тренировочного боя опытных даров такой молодой мечник, как ты, может вынести многое. Разные боевые приемы…

На этом, видно, слабые воспоминания о том, что и как должен наблюдать молодой мечник во время тренировки опытных даров, окончательно иссякли в ее голове. Она подоткнула подол, отряхнула с него несуществующие соринки и туманным взором воззрилась в пространство.

Холли подергал ее за рукав.

— Мам, мама!

— Что, дорогой?

— Это не тренировочный бой. Они по-серьезному.

— Ну что ты! Из-за чего же им тут по-серьезному драться?

От этой фразы леди Элли, произнесенной громко и отчетливо, Синт чуть мечи не выронил. Она считает, что им тут не из-за чего драться! С ума можно сойти. Прайди тоже насмешливо повел бровью и тут же пропустил режущий удар слева. Треснула ткань орада, лезвие мягко вошло под ребра. Синт с ужасом осознал, что для того, чтобы, как выражаются на Аккалабате, «кончить дело», ему не хватило каких-то пяти миллиметров.

— Синт, так нельзя! — запротестовала леди Элли. — Ты же его поранил!

— Мама, я же говорю тебе: они по-настоящему! — отчаянно возопил Холли, и на этот раз его вопль дошел до помутненного сознания матери.

— А из-за чего? — осведомилась она.

— Из-за меня. Точнее, из-за нас с Неро. У него началось альцедо. Вон, видишь?

Леди Элли впервые соблаговолила обратить внимание на завывавшего уже в голос Неро.

— Ну и что? У всех даров бывает альцедо. Надо его просто вычесать. Обезболить и вычесать, да, — вынесла она свое компетентное решение.

— Ну, и они поссорились из-за того, кто его должен вычесывать! Синт говорил мне раньше, что это буду я. Чтобы создать связь «дойе — карун» и чтобы потом мы стали парой…

— Очень хорошо, — одобрила леди Элли.

— Мама! — Холли, несомненно, понимал, что у матери не все в порядке с рассудком, но она все равно была для него высшим авторитетом, и он страстно желал получить ее одобрение. — Неро не хочет.

— То есть как это «не хочет»? Я не понимаю, — нахмурилась леди Элли.

Синт с Прайдом уже устали. Они больше топтались вокруг друг друга с угрожающим видом, чем фехтовали. И прислушивались к разговору.

— Он сказал, что ему противно, когда я к нему прикасаюсь. И… — Холли перевел дух, прежде чем выложить самое неприятное. — Что он хочет Прайди.

— Это бывает, — разъяснила леди Элли с полным знанием дела. — Значит, он любит не тебя, а Прайди. Пусть Прайди его вычешет.

— Но, мама, — Холли, казалось, уже совсем отчаялся донести до матери суть проблемы. — Синт говорит, я должен его заставить. Я должен эмоционально надавить на него, чтобы он согласился. Тогда я его вычешу и…

— Нет! — взвизгнула леди Элли.

Звук пощечины заставил даже Неро приподнять голову. Холли смотрел на мать расширенными глазами: она впервые в жизни подняла на него руку и заносила ее для следующего удара. Но страшно ему было не за себя, а за нее. Губы Элли беззвучно хватали воздух, плечи истерично тряслись, одна грудь выбилась из-под платья и вздрагивала в такт судорогам всего ее тела. Перемена произошла так быстро, что Холли не успел ничего сообразить, Прайд с ужасом прислонился к стене, только Синт, который уже видел такую Элли в первые месяцы их пребывания на Хортулане, сохранил самообладание. Одним движением бросив мечи в ножны, он оказался за спиной у сестры, туго стянул ей руки своими руками, прижал к груди, уткнулся головой в волосы, не замечая колючих шпилек, царапавших лицо, вонзавшихся в губы, уговаривал, причитал тихонько:

— Элли, не надо, не надо, милая. Он не будет. Он хороший мальчик. Он твой сын. Он не такой, как они. Элли, он все понимает, не надо. Успокойся. Успокойся, родная, я здесь. Я с тобой.