Сложные оборотни госпожи Дарианы

— Не смей на меня так смотреть! О твоих похождениях налево писали все бульварные газеты. Неудивительно, что Элоиза не выдержала и ответила тем же. У меня, между прочим, после Фредерика действительно никого не было. Обет — это не шутки, не твои жалкие кривляния. А насчет совпадения, ну для разнообразия, должен же ты хоть иногда оказываться прав.

Маркус с ворчанием потянулся ко мне, демонстрируя кошачью гибкость. Сначала поцеловал в нос, а потом нырнул ниже и, когда я от волнения перестала дышать, сдернул зубами один носок, а затем и второй, легонько прикусив большие пальцы.

— Какие забавные зайцы. Или это олени? — он выплюнул второй носок на пол. — Есть время выяснять отношения и время заниматься любовью. Ты же не хочешь, чтобы мы повторили весь цикл — повздорили, поломали мебель, накинулись друг на друга, и, очевидно, перебудили весь дом?

Я не хотела. Я поймала его ступнями за шею, потом закинула ноги на плечи и попыталась зажать между бедрами, как это делают девушки-гимнастки, борясь с мужчинами в показательных боях. Но я преподаватель, а не циркачка: ноги сильные, а сноровки нет. Маркус легко выскользнул из захвата и, удерживая мои бедра руками, добрался губами до живота.

— Собираешься поиграть, Дарриа?

Как же я люблю, когда он произносит мои имя. Хрипло, с этой непередаваемой интонацией, как будто угрожает и гладит одновременно. Не знаю, когда он успел надеть на меня сорочку, но сейчас он задрал ее чуть ли не к шее. О нижнем белье он, конечно, не подумал — исудя по судорожному дыханию, жалел о чем угодно, только не об этом.

Я всхлипнула, снова сомкнула ноги, на этот раз вокруг его талии, а он приник к моей груди — сначала к одному соску, затем к другому.

— Маркус, я…

— Тссс, я все понимаю правильно. Давай скажу сам, чтобы не утруждать вас, моя принцесса, — он тихонько засмеялся, хотя мне стоило неимоверных усилий, чтобы не закричать, потому что он продолжал терзать соски, если не зубами, то пальцами. — Волколюди не знают стыда, секс между ними ничего не значит. Сейчас мы будем любить друг друга как люди, но это тоже не считается. Причину — ну ты придумаешь завтра. Давай не будем на это отвлекаться. Я знаю свое место. Оно у твоих ног.

Я потрясенно молчала, потому что его руки скользнули ниже и аккуратно гладили меня между бесстыже разведенными бедрами.

— И между ног, — шепнул он и закрыл мой возмущенный писк поцелуями.

Мои бастионы смяты и разрушены, прятаться больше негде. Я один на один с самым сильным волком нашего племени. С любимым, который, на минуточку, убил моего истинного, и утверждал, что сделал бы это снова и снова. Тогда он защитил меня, и я благодарна. А затем предал! Но я Вольфдерлайн, я отвечу и на этот вызов, я..

— Дарриа, ты замерла, как статуя. Но ты же не статуя, мы же оба знаем, что ты раскаленная, как солнце. Мое солнце, только мое…

И вот как с ним сладить? Всегда повторяет одно и то же. Поэт с хвостом.

— Ты видела газеты? — вопил Маркус, выскакивая из ванны в одном полотенце. Он потирал как будто ушибленное запястье. По кафелю вроде не бил, я бы услышала.

Он считал, что его богатырское телосложение — это норма, просто все остальные получились мелковаты. Поэтому игнорировал тот факт, что мое полотенце не могло обернуться вокруг его бедер и служило лишь попоной на ягодицы. Я демонстративно закатила глаза.

Но и наверху не было покоя: вокруг люстры Бен наматывал свои круги протеста. Стрекозел обещал, что непременно нагадит Маркусу на голову, и я уже побегала за ним по комнате. Увещевала, просила, обещала — без толку, Бен повторял, как пластинка, которую заело: не делить им одно пространство, он, стрекозел, вызовет дер Варра на бой.

Я проснулась минут пять назад от того, что Маркус включил воду до упора. До того, как открыть глаза, я вспомнила все, что случилось, и пожалела о том, что утро началось, когда ему и положено. Внезапный конец света меня бы вполне устроил.

Я выпустила Бена, решив, что наказывать его не стану — и так натерпелся. Конечно, фамильяры не были членами семьи в привычном смысле. И то, потому что их владельцы никогда не признавали, какую власть над ними имеет зверюшка. Я отдавала себе отчет, что все случившееся надо объяснить не только себе, но и Бену. Или наоборот. Сначала Бену, потом себе.

Но вместо гневной отповеди Бен телепортивал мне на кровать пачку свежих газет.

— Одна надежда, что этого мерзавца прикончит твой папочка. Рудольф не молод, но он трех таких Маркусов сожрет на обед, — и на ужин не останется ни косточки.

Мне даже не пришлось разворачивать дальше первой полосы: везде мои изображения и заголовки разной степени лояльности. От достаточно нейтральных «Вольфдерлайны не сдаются» или «Принцесса ищет принца» до «Кровавая невеста выходит на охоту». Многое зависело от того, насколько далеко от наших границ находилось королевство, выпускавшее газету.