Случай на станции Скалба

Она, конечно, не представляла себе ничего сверхпредосудительного. Свинцов пижон, но не более того. Умеет командовать своей кодлой, умеет болтать про сильную личность!

- После того, как я пришел к власти, на улице Тургенева никому не набили морду… без моего приказа!

Но пистоль ему пригодился бы для антуражу. Н-да! Нелегко будет Алене. Но теперь это дело принципа!

Итак, Алена пошла к Свинцову Виталию Ивановичу, чтобы найти Солдата-Юдина. Однако его там не было. Он сидел под замком в старой баньке. Было сыровато, тихо, пахло висевшими здесь когда-то березовыми вениками и дымом, который улетал в трубу лет пятнадцать назад, и еще чем-то банным, чему Юдин названия не знал, потому, что он никогда в таких вот домашних собственных баньках не парился, а ходил с отцом в «Общественные бани пос. Скалба»

Повинуясь инстинкту, он подходил к окошку, чтобы произвести наблюдения. Однако окошко было слишком мало, настоящая амбразура - только руку высунуть, а уж голову - и не мечтай! И смотрела эта дырка на лес - глухой, еловый, совершенно безлюдный.

По причине своей большой печали Солдат-Юдин не замечал, какие великолепные елки его охраняли - почти каждая была достойна оказаться под Новый год во Дворце спорта в Лужниках или даже в Колонном зале. Но, по счастью, местонахождение этих деревьев оставалось тайной подмосковных лесов.

История Солдата-Юдина была типичной историей представителя нашего автомобильно- телевизионного времени.

В классе, наверное, первом или во втором к ним приходил детский писатель, рассказывал про разные разности, про зверей, про птиц, про бабочек, которые умеют перелетать через океан. А потом спросил, любят ли они сами животных. Все дружно крикнули: «Да!» И писатель стал спрашивать, какое кто животное хочет завести.

Наконец, очередь дошла до Юдина, и он сказал:

- Я никакое животное не хочу завести. Я мопед хочу завести!

У взрослых, которые присутствовали на встрече с писателем, ответ этот вызвал смех. И сам писатель тоже улыбнулся. Но подумал про себя, что же такое вырастет из этого мальчишки? А Солдат-Юдин уже был к тому времени довольно известным наблюдальщиком за людьми…

Мало, что прогрессирует так стремительно, как всемирная мопедная мысль. Одна конструкция сменяет другую, и все совершенней, все стремительней на вид, все труднее удержаться от их покупки! Только дороговизна и удерживала.

Однако, доучившись до шестого класса, Юдин сообразил, что не обязательно покупать новый мопед, можно и побегавший. А такие продаются много дешевле. И вот он узнал у одного мальчишки из класса, что в Москве есть некто, готовый продать мопед за сорок рублей.

Эта цифра так и запеклась у Юдина на душе, словно тавро на крупе лошади… Сорок рублей. Он стал разрабатывать разные планы. Да и не планы вовсе, а так, досужие мечты - про работу в Скалбинском садоводстве, про невероятное количество пустых бутылок, которое якобы можно было собрать на стадионе в Лужниках, про… Но Юдин же был не такой дурак и слишком хорошо понимал: сорок рублей с небес не достанешь.

Вдруг он услышал: Славка уговаривал Алену. А Юдин последнее время любил подслеживать именно за ними Славка звал Алену в Москву, повеселиться, тем более у него там квартира пустая, можно поаморальничать и тому подобное. Но Алена, сразу было понятно, плевала на него Наконец, это стало понятно и Славке. Тогда он сказал про «сорокошник», и Юдин вздрогнул.

Назавтра, вставши рано утром, когда бабушка Соловьева еще спала, а Славка уже спал, Солдат-Юдин подошел к распахнутому окну Славкиной комнаты и стал внимательно ее осматривать - метр за метром, вещь за вещью. Он еще будто бы сам не знал, что ему предстоит сделать, не называл для себя это определенным словом. Он только стоял и смотрел где «оно» может лежать.

К счастью… А может, как раз и к несчастью, потому, что не было бы всей этой истории, и не сидеть бы ему сейчас в «одиночной баньке» в общем, к счастью- несчастью, Юдину стало как-то не по себе от этого мысленного ощупывания Славкиных вещей. Два-три дня Юдин слонялся без дела, в том смысле, что не добывал заветные «сорок дубов». И вообще как будто бы впал в спячку - перестал следить за Славкой, за Аленой, за Деминым, а принялся за фотографирование гнезда неведомой птицы, живущей в кусте сирени. Он, между прочим, и в отношении птиц был так же наблюдателен, как в отношении людей. Из него, наверное, мог бы получиться великий естествоиспытатель. Однако он гробил свой талант на всякую чепуху.

Именно с этой мыслью Солдат-Юдин и отправился однажды поутру в лес И… вдруг увидел Ковалева Игоря Адольфовича (по паспорту).

Ковалев стал напротив ни в чем не повинной сосны и всадил ей в грудь шесть пуль, а потом ушел. Солдат-Юдин выбрался из своей засады и долго осматривал эту сосенку, а потом бросился вслед за «тем мужиком», легко нагнал его, потому, что Ковалев был - с похмелья.