Случай необходимости

— А потому что она так больше и не пришла, — сказал Питера. — Вот он, ключ ко всему. Сначала она приходит и едва не бьется в истерике, кричиит, что слепнет. Я назначаю ей прийти через неделю, и моя медсестра записывает ее на прием. А через неделю ей это уже не надо. Она играет в теннис, приятно развлекается. Так что это все ее воображение.

— Когда она приходила к вам на прием, у нее были менструации?

— Она сказала, что с циклом у нее все нормально, — ответил он. — Конечно, если во время смерти она была на четвертом месяце беременности, то стало быть тогда она еще только-только забеременела.

— Но к вам на прием она так больше и не пришла?

— Не пришла. Вообще-то она была довольно легкомысленной.

Он убил последнюю крысу. Все три девушки теперь были сосредоточенно заняты работой. Питер собрал крысиные останки, сложил их в бумажный пакет, который был тут же выброшен им в урну для мусора.

— Ну вот наконец и все, — проговорил он, принимаясь энергично мыть руки.

— Что ж, — сказал я. — Спасибо, что уделили мне время.

— Не стоит благодарности. — Он вытер руки бумажным полотенцем, а затем остановился. — Полагаю, мне следовало бы сделать некое официальное заявление. Все-таки я как-никак дядя и так далее.

Я терпеливо ждал.

— Если Дж.Д. только узнает, что наш с вами разговор состоялся, он мне больше никогда руки не подаст. Так что вы уж постарайтесь помнить об этом, если вам случится разговаривать еще с кем-нибудь.

— Хорошо, — сказал я.

— Я не знаю, чем вы занимаетесь, — продолжал Питер, — и даже не желаю этого знать. Вы всегда производили на меня впечатление человека уровнавешенного и здравомыслящего, и я полагаю, что ваше теперяшнее занятие не окажется всего лишь пустой тратой времени.

Я не знал, чего ответить ему на это. Я догадывался, что он к чему-то клонит, но мне никак не удавалось взять в толк, что именно он имеет в виду.

— Моего брата в данный момент нельзя считать ни разумным, ни уравновешенным. Он параноик; от него невозможно ничего добиться. Но как я понимаю, вы присутствовали на вскрытии.

— Да, я там был.

— И каков д/з?[26]

— Судя по общему впечатлению, ничего определенного, — сказал я. — Все очень неясно.

— А стекла со срезами?

— Я их еще не видел.

— А каково лично ваше впечатление от вскрытия?

Я ненадолго задумался, а затем принял решение. Он был откровенен со мной. Так что откровенность за откровенность.

— Не беременна, — ответил я.

— Гм, — сказал он. — Гм-гм-гм.

Питер Рэндалл снова почесал живот и протянул мне руку.

— Это весьма интересно, — признался он.

Мы пожали друг другу руки.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Когда я подъехал к своему дому, у обочины тротуара стоял большой полицейский фургон с включенной мигалкой. Капитан Петерсон, все такой же крутой как и прежде и стриженный «под ежик», стоял, оперевшись о крыло и пристально следил за тем, как я свернул на дорогу к гаражу.

Я вышел из машины и взглянул на окна ближайших домов. Соседи, привлеченные видом полицейской мигалки, смотрели на нас из окон.

— Надеюсь, — сказал я, — что я не заставил вас долго ждать.

— Нет, — ответил Петерсон, слегка улыбаясь. — Я только что подъехал. Я постучал в дверь, и ваша жена сказала, что вы еще не возвращались. Так что я решил подождать на улице.

В свете чередующихся вспышек красного света полицейской мигалки я видел, каким подчеркнуто вежливым и самодовольным было выражение у него на лице. Я знал, что он не стал выключать мигалку, специально для того, чтобы подействовать мне на нервы.

— У вас есть ко мне какое-то дело?

Он переменил свое положение относительно автомобильного крыла.

— Ну, в общем-то, да. Знаете, доктор Берри, к нам ведь на вас жалоба поступила.

— Вот как?

— Да.

— И от кого?

— От доктора Рэндалла.

— И что же это за жалоба? — поинтересовался я с невинным видом.

— Из нее явствует то, вы нарушали покой членов его семьи. Его сына, жены, и даже друзей его дочери по учебе в колледже.

— Нарушаю покой?

— Так, — осторожно сказал Петерсон, — он нам сказал.

— А что вы ответили?

— А я ответил, что посмотрю, какие могут быть приняты меры.

— И поэтому вы оказались здесь.

Он кивнул и расплылся в медленной улыбке.

Мигалка начинала уже действовать мне на нервы. На углу улицы остановились двое ребятишек, и теперь они молча наблюдали за происходящим.

Тогда я сросил:

— Я что, нарушил какой-нибудь закон?

— Это еще не установлено.

— Если я нарушил закон, — сказал я, — то доктор Рэндалл может привлечь меня к суду. Или же еще он может заявить на меня в суд, если сумеет представить доказательства материального ущерба, причиненного ему в следствие моих вышеозначенных действий. Он это знает, так же как и вы, — я улыбнулся, отплачивая ему тем же. — И мне об этом тоже известно.

— Может быть мы сейчас проедем в участок и там поговорим обо в сем?

Я отрицательно покачал головой.

— У меня нет времени.

— А я ведь, между прочим, могу вызвать вас туда на допрос.

— Можете, — сказал я, — но с вашей стороны это было бы неразумно.

— Отчего же, это могло бы оказаться даже очень разумно.