Адриан Конан Дойл

Случай с золотыми часами

— Эта смерть, мистер Холмс, так непостижима, словно ее причинила какая-то потусторонняя сила! — воскликнул преподобный Джеймс Эппли.

В доме на Бейкер-стрит нам приходилось слышать немало странных высказываний, но это утверждение было, кажется, самым необычайным из всех.

Мне не нужно обращаться к помощи своей записной книжки, чтобы установить, что случилось это в один из прекрасных летних дней 1887 года. На обеденном столе лежала только что полученная телеграмма. Мистер Шерлок Холмс бросил мне ее с нетерпеливым восклицанием. В телеграмме было сказано, что преподобный Джеймс Эппли просит оказать ему любезность — принять по некоторым вопросам, касающимся церкви.

— Вам не кажется, Уотсон, — довольно резко заметил Холмс, зажигая трубку, которую он курил обычно после завтрака, — что дела принимают довольно необычный оборот, если священник собирается советоваться со мной по поводу содержания церковных проповедей? Я, конечно, польщен его вниманием, но все это вне моей компетенции. А что сказано в Крокфордском справочнике о нашем клиенте?

Пытаясь предвосхитить ход мыслей моего друга, я уже снял с книжной полки толстый том и нашел там нужную справку. Выяснилось, что Джеймс Эппли был священником небольшого прихода в Сомерсете и что он написал монографию о состоянии медицины во времена Византийской империи.

— Гм, довольно необычное занятие для сельского священника, — сказал Холмс. — Но вот, если я не ошибаюсь, и он сам.

Снизу до нас донесся резкий, нетерпеливый звонок. Не успела миссис Хадсон доложить о приходе посетителя, как он сам влетел в комнату. Это был высокий, худощавый, сутулый мужчина в одежде сельского священника. Его приятное лицо, обрамленное старомодными бакенбардами, носило отпечаток учености.

— Мои дорогие господа, — воскликнул он, вглядываясь в нас своими близорукими глазами сквозь овальные очки, — поверьте, что только чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня вторгнуться в вашу уединенную обитель!

— Ну, ну, — добродушно сказал Холмс, приглашая посетителя занять плетеное кресло, стоявшее около потухшего камина, — ведь это обитель сыщика, и в ней вы найдете уединения не больше, чем, скажем, в приемном кабинете врача.

Едва успев сесть, викарий взволнованно выпалил ту необычайную фразу, с которой я начал повествование.

— Потусторонняя сила… — задумчиво повторил Холмс. Хотя он и произнес это тихим голосом, мне показалось, что в его словах звучало скрытое волнение. — Но тогда, мой дорогой сэр, это дело скорее вашей компетенции!

— Простите, — поспешно сказал священник, — возможно, что мои слова несколько отдавали мистикой. Но, поймите, это такой ужасный случай… — Его голос перешел почти в шепот, и он взволнованно наклонился вперед. — Это — злодеяние, мистер Холмс, хладнокровное и предумышленное злодеяние…

— Говорите, сэр, я весь внимание.

— Мистер Джон Трелони — сквайр Трелони, как мы называли его, — был самый богатый землевладелец в округе. Четыре дня назад, всего за три месяца до своего семидесятилетия, он внезапно скончался в постели.

— Гм! Разве это так уж необычно?

— Нет, сэр! Но послушайте дальше! — вскричал наш клиент, подняв длинный указательный палец, на кончике которого виднелись какие-то странные пятна. — Ведь Джон Трелони, несмотря на свой возраст, был весьма крепким и энергичным мужчиной, не знавшим никаких болезней. В этом мире он мог бы прожить еще по меньшей мере десяток лет. Наш местный медик, доктор Пол Гриффин — он мой родной племянник, — наотрез отказался выдать свидетельство о смерти. Тогда было решено произвести вскрытие трупа… Холмс сидел в своем халате мышиного цвета, лениво откинувшись на спинку кресла. Теперь он слегка приоткрыл глаза.

— Вскрытие трупа! — воскликнул он. — И производил его ваш племянник?

Мистер Эппли замялся.

— Нет, мистер Холмс. Вскрывал труп сэр Леопольд Харпер, выдающийся специалист в области судебной медицины. Я могу сразу же сказать, что бедняга Трелони не умер естественной смертью. В расследовании приняла участие не только местная полиция, но и Скотленд-Ярд.

— Вот как?

— С другой стороны, — продолжал мистер Эппли, — сквайр не был убит, да и не мог быть убит. Тщательное медицинское обследование так и не установило причину его смерти.

В гостиной, куда сквозь опущенные шторы еле пробивался солнечный свет, на мгновение наступила тишина.

— Мой дорогой Уотсон, — обратился Холмс, — будьте так добры подать мне глиняную трубку с полки, что над диваном. Благодарю. Я придерживаюсь мнения, мистер Эппли, что курение такой трубки благоприятно отражается на мышлении… Могу ли я предложить вам сигару?

— Благодарю вас, — ответил священник, потрогав бакенбарды своими запачканными пальцами. — В такой момент я не смею курить. Я так взволнован, что задохнусь от дыма. Мне надо обрисовать вам все факты с мельчайшими подробностями. Но это так трудно… Может быть, вы уже заметили, что я довольно рассеянный?..

— Разве?