Случайная

- Нужно накрыть на ещё одного человека, у нас гости, - пробормотала Люся словно в прострации, и поспешила от нас по коридору. Я смотрела вслед её сутулой фигуре, и боялась даже что-то спросить у Давида, настолько мне всё странным казалось. Вдруг он решит, что тоже стал в моих глазах странным?

- Не обращай внимания, - негромко посоветовал Давид. – Люся хорошая, исполнительная, но ума недалёкого. Несчастная женщина. Наверное, поэтому и способна вытерпеть все капризы деда. Она его боготворит.

- Они живут здесь вдвоём? Ты уверен, что это не опасно?

- Не представляю, кто согласится за ними присматривать. Нормальный человек за день в этом доме умом тронется. А они так уже пятнадцать лет живут. Знаешь, мне кажется, что Люся и в городе ни разу в жизни не была. В селе неподалёку раньше располагался коррекционный детский дом, Люся там работала то ли уборщицей, то ли санитаркой. Не удивлюсь, если там до совершеннолетия и воспитывалась. Жила в комнатке в бараке на отшибе. А потом детский дом закрыли, детей распределили, а ей свезло с моим дедом познакомиться. Уж как они общий язык нашли, не знаю, наверное, потому что Люся всё делала молча. До сих пор как тень по дому передвигается, и деду не мешает. Но как только он её имя произносит, она уже тут как тут, чай ему подаёт, тапочки на ноги надевает. В общем, полная идиллия. Подозреваю, что дед именно этого хотел получить от двух своих жён. Но у тех оказались мозги и характер. – Давид как раз снял со стены приличного размера картину, и на секунду замер с ней в руках. Я подумала, что раздумывает, куда перевесить, а он вдруг на меня посмотрел и усмехнулся. – Представляешь, если он ей всё своё состояние оставит? Что тогда делать?

- Жениться, - брякнула я.

Давид скроил несчастную физиономию.

- Спасибо. Хотя… отец может поработать героем.

- У папы есть Яна, - напомнила я.

Давид пренебрежительно фыркнул. Пристраивал картину на противоположную стену.

- Янка не стена, во имя семьи можно и подвинуться.

- Ужасный разговор, - пожаловалась я. – Люся – несчастная женщина, а мы за её спиной обсуждаем её жизнь.

Давид отступил от стены на несколько шагов, картину на новом месте разглядывал. Оглянулся на меня через плечо.

- Правда, считаешь её несчастной? А мне кажется, она здесь счастлива. Она, конечно, мало что понимает и соображает в ценности того, что её окружает, но за любую фарфоровую собачку порвёт любого. Помню, она разбила блюдце из сервиза, не ценного, так горевала целый месяц. Реально казнила себя, будто преступление совершила. И как бы странно она не выглядела и что бы себе под нос не бормотала, поверь мне, её слово в этом доме куда весомее даже моего.

Стол к обеду накрыли в столовой. Просторная комната, много окон, правда, тяжёлый парчовые шторы сдерживали дневной свет, и в комнате было также мрачно и прохладно, как и везде. Я едва заметно ёжилась, сидя за длинным дубовым столом, перед семейным фарфором и серебром, удивляясь непонятному для меня официозу. К тому же, мы с Давидом оказались сидящими по разные стороны стола, а на месте хозяина с гордым видом восседал Борис Иосифович. А Люся суетилась рядом, причём вокруг него, а не гостей. Белоснежная скатерть, накрахмаленные салфетки, фарфоровая супница в центре, а меня одолевает нереальность происходящего.

- Людмила, перестань кружить по комнате, у меня от тебя голова кругом. Корми нас. – Борис Иосифович положил руку на скатерть, и я уставилась на его скрюченные, узловатые пальцы. А ведь он не такой уж и старый, ему еще нет восьмидесяти лет, а выглядит он на все сто двадцать. Но сила в руках у него есть, и пальцы хваткие. Я несколько раз случайно замечала, как ловко он поднимает или переставляет вещи с места на место. Видимо, это и было его жизнью. Изо дня в день ходить по дому, набитому сокровищами, и двигать их с места на место, общаться с ними, разговаривать, пересчитывать, мысленно оценивать своё богатство.

- Людмила, у нас в доме гостья, нечасто такое случается, правда?

Люся как раз остановилась рядом со мной, налила мне суп в тарелку. Услышала слова хозяина, и мелко закивала. А я негромко, но вежливо поблагодарила её за поданный обед.

- Когда у нас были гости в последний раз?

- Алина Михайловна приезжала вас навестить, - вполне чётко проговорила у меня над ухом Люся. Я машинально повернула голову, среагировав на неприятное для себя имя, и неожиданно встретила прямой взгляд экономки. Не такая уж она и убогая, знаете ли. Теперь я в этом уверена.

- А вы, девушка, чем занимаетесь?

- Дед, ну не приставай ты к Лиде, дай нам поесть спокойно.

- Что значит, не приставай? Я должен знать, кто ко мне в дом пришёл.

- Неудивительно, что к тебе никто и не приходит. С твоей привычкой допрашивать.

- Я работаю администратором в ресторане, - не стала я скрытничать. – Очень интересная работа.

- Правда? – Кустистые брови Бориса Иосифовича пришли в движение, он явно показывал своё недоверие к моим словам. – И чем она так интересна?

- Работа с людьми – всегда интересна.

- Кому как. Я вот людей всегда недолюбливал. Бестолковые создания.

Я рискнула улыбнуться.