Случайная

На следующий день Давид появился в ресторане, в компании отца и Яны. Это тоже оказалось испытанием для меня. Я неожиданно растерялась, улыбалась натянуто, но кроме Давида на это вряд ли кто-то обратил внимание. Марк Борисович смотрел на свою молоденькую жену, и внимал только ей, а та выглядела привычно восторженной, словно бабочка, с детской непосредственностью оглядывала окружающую её действительность и хлопала кукольными ресницами. А я сразу вспомнила Бориса Иосифовича, как тот пренебрежительно отзывался о молоденькой жене сына, как он фыркал и красноречиво поджимал губы.

Марк Борисович с женой не обратили на меня никакого внимания, проплыли мимо к постоянно зарезервированному для их семьи столику, а Давид задержался рядом со стойкой администратора. Навалился на неё, попытался заглянуть мне в глаза, поймать мой взгляд.

- Как настроение?

Я изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение на лице, и головой по сторонам не крутить, чтобы не выглядеть взволнованной.

- Устала, - созналась я. – Принимаем московскую делегацию из какого-то крутого банка. На кухне переполох.

- Опять женихи столичные.

- Да, девчонки все при параде.

- А ты? – спросил Давид с усмешкой.

- А я всегда при параде, - отозвалась я с загадочной улыбкой. – Меня должность обязывает.

Он усмехнулся.

- Действительно. Что-то я не сообразил. – Давид медлил, приглядывался ко мне и улыбался. Я, в конце концов, сделала страшные глаза и шикнула на него.

- Иди уже.

Он разулыбался шире.

- Я тебя встречу.

- Было бы неплохо, - согласилась я. И посмотрела на него чистым, спокойным взглядом, демонстрируя профессиональную выдержку и спокойную улыбку.

- Что-то ещё, Давид Маркович?

Он как раз ухмыльнулся, собрался что-то ответить, а я его отругать, всё же столь открыто выставлять наши отношения напоказ в стенах ресторана не стоило, я и так замечала любопытные взгляды, что на нас кидала Анька через зал. Не хватало ещё, чтобы Петрович внимание обратил и начал задавать вопросы. А Озёрский вопросы задавать умеет, я это точно знаю, на себе проверить успела. Но уже в следующий момент мне стало не до Петровича и не до его каверзных вопросов. Потому что в дверях ресторана, прямо у Давида за спиной, появилось прекрасное видение. Для меня, это прекрасное видение было в кавычках, а все остальные, кажется, привычно млели при виде Алины Потаповой. Она вошла, приостановилась, и заученным, шикарным жестом откинула за спину белокурые волосы, которые и делали её похожей на ангела. Сияющий глубокий взгляд, манящие губы, едва подчёркнутые румянами высокие скулы – и все мужчины у её ног. Даже простоватый фасон платья, её не портил. Я в таком молниеносно превращалась в простушку, а она смотрелась королевой, по всей видимости, в любом наряде. Испортить прекрасный облик было невозможно. И это опять же несказанно злило.

Но в первый момент я не почувствовала ни злости, ни досады, я просто смотрела на неё, и внутренне замерла, не зная, чего ожидать. И от Давида, от его реакции, и от судьбы. Но он пока бывшую жену не заметил, смотрел на меня, и мне на одну секунду, на одну дикую секунду, захотелось вцепиться в него, и потребовать, чтобы он смотрел только на меня, не на неё. Я даже почувствовала, как судорожно сжимаются мои пальцы на ткани его рубашки, хотя всё это время стояла неподвижно, будто впав в оцепенение.

А Алина, наконец, заметила нас, или бывшего мужа, а потом уже меня, как приложение или ненужное дополнение к сиюминутной картине мира, что ей открылась, и я успела заметить недоумение в её взгляде, быстро сменившееся недовольством. Но, надо признать, что эта девушка прекрасно умела контролировать свои эмоции, и ей понадобилась всего секунда, она как раз сделала несколько шагов по направлению к нам, и от недовольства на её лице и следа не осталось. Насмешка и снисходительность. Она подошла и даже коснулась плеча Давида рукой. И вот тогда он её заметил. Повернул голову и тут же выпрямился, как на пружине. Я невольно задержала взгляд на его лице. Смешно, но у этих двоих даже эмоции были одинаковые, один в один. И умение с ними справляться. Давид только вздох ещё выдал усталый, а когда на меня посмотрел, видимо, что-то прочёл в моих глазах, вовсе помрачнел.

- Привет, дорогой. - Когда Давид выпрямился во весь рост, Алине пришлось запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо. – Давно тебя не видела.

- Надо этому радоваться, - буркнул Давид себе под нос. Прищурился, глядя на меня.

Алина тоже на меня посмотрела, растянула губы в улыбке.

- Не скажете мне «добрый вечер»?

- Добрый вечер, - произнесла я.

- Извините, не помню, как вас зовут…

- Я не думаю, что вам это нужно, - не удержалась я, - но у меня есть бейдж, на нём написано.

- Ах да, бейдж… Милое украшение.

- Алин, может, хватит? Ты пришла ужинать? Иди, ужинай.

- А ты зачем пришёл?

Давид отступил на шаг, и ей пришлось убрать руку с его локтя.

- Помнится, я тебе больше не муж. Так не задавай вопросов.

- Ты грубиян, Давид. Всегда таким был.

Он вроде как безразлично пожал плечами.

- У меня это семейное.