Случайно... Конец

Она присела, нащупывая руки незнакомца. Проклятье. Если бы только рассвело, но вокруг была кромешная тьма. Зима — отстой! Кончиками пальцев Эшли наткнулась на тёплую обнажённую, гладкую и плотную кожу. О, какие крепкие мускулы! Она скользнула южнее по стальному, перекаченному прессу — ого, это импланты? — замерев там, где должен быть пояс. Эшли отдёрнула руку. На этом парне не было одежды! Извращенец! Скорее связать его.

Она втянула свежий предрассветный воздух и снова потянулась к мужчине. Ладно. Плечо. О! Грудная мышца такая же упругая и накаченная. У извращенцев, вероятно, много свободного времени, чтобы ходить в спортзал.

«Держу пари, у него членство в круглосуточном извращитнесе! И не думай о странном покалывании в пальцах».

А как сложена его грудь! Как у греческого бога. Так, теперь она выглядит извращенкой. Или умственно-отсталой. В любом случае, всё это плохо.

Уже слишком поздно. Всепоглощающее любопытство овладело Эшли, и она начала шарить руками. Как он выглядит? Он извращенец-сталкер, поэтому его лицо должно было быть искажено и испещрено уродливыми шрамами. Верно?

Она наклонилась, стараясь разглядеть хоть какие-нибудь тени, но сад до сих пор погружён во тьму.

Эшли скользнула пальцами по лбу преступника и ниже, ожидая нащупать шишки, как у Клингонов или костлявые выступы, как у Лорда Ситхов (да, она смотрела слишком много фантастики). Однако обнаруженное далеко от грубого или межгалактического извращенского существа. Тёплые щёки, густая поросль щетины, прямой нос… Она сглотнула. Мягкие, полные губы. Эшли наклонилась ниже и приложила ухо прямо к губам. Его тёплое дыхание коснулось её щеки. Чёрт. От мужчины даже пахло приятно. Свежестью и чистотой, словно воздух в горах, но с оттенком чего-то ещё, чего хочется вдыхать снова и снова. Как домашний тыквенный хлеб с лёгким привкусом специй. Должно быть, какой-то извращённый ополаскиватель для рта. Листеренец со вкусом рождественских каникул! Но всё равно пахло очень хорошо.

«Да что с тобой такое? Этот парень только что вломился к тебе в дом, угрожал убить, а ты тут нюхаешь его и щупаешь торс? Ты ведь не такая идиотка, Эш?»

Но желание прикоснуться к нему было непреодолимым.

«А желание жить? Жить с ним? Прекрати. Возьми себя в руки, Эш!»

Так, его надо связать. Она скользнула ладонью по его руке — тоже накаченная — и нашла запястье. Сжав его, она оттянула преступника на несколько футов — чёрт, какой он тяжёлый, вероятно, он просто огромный! — к ближайшей пальме. Где завела его руки за ствол и связала запястья. Пальма толщиной с баскетбольный мяч, но крепкая, чтобы удержать преступника. Во всяком случае, на какое-то время.

Он громко застонал, и Эшли отступила, упав в садовое кресло. Дерьмо. Он приходил в себя! Парень снова застонал глубоким, пронзительным голосом, посылая взрывную волну дрожи по трепещущему телу Эшли, и вызвал у неё образы обнажённой женщины, катающейся по песку в объятиях сильного мужчины, чувствующей его тепло на своей коже.

Да, очередной сон, который Эшли неоднократно видела. Сон о безликом мужчине, который языком и руками ласкал её тело, в то время как доставлял ей удовольствие способами, возможными только… во сне — и с таким мужским, таким совершенным телом, что при каждом воспоминаний она вздрагивала.

Член такой большой и толстый, что она таяла от…

«Да, что с тобой? Иди за помощью!»

Точно.

Она вытянула руки и на ощупь направилась к пляжу, ища Луиса.

— Подожди, — раздался низкий голос. — Не оставляй меня здесь.

Ох, дерьмо. Он очнулся.

— Ты только что пытался убить меня!

Проклятье, если бы она только могла его видеть! Слишком страшно разговаривать с тем, кого не видишь. Она бы всё отдала за фонарик.

— Будь всё проклято, женщина, — прорычал он. — Я не пытался убить тебя. А пришёл ради защиты.

«Ага, как же».

— А я — Мэри. Ты не заметил моего маленького ягнёнка? На самом деле, он больше похож на гигантскую лопату, но не обманывайся.

— Думаешь, я шучу, — сказал он, — нет. Я пришёл спасти твою жизнь.

— Могу я поинтересоваться, от чего?

— Несомненно. Эшли, нельзя отрицать, что смерть небезразлична к тебе. — Вот же гадство. Откуда он знает? Парень добавил: — Разве ты не чувствовала это тягостное ощущение, что твоя жизнь вот-вот закончится? Может быть, тебе снилось это?

Кровь в жилах заледенела. Откуда ему известно? Эшли делилась этим лишь со своим терапевтом и считала крайне маловероятным, что доктор Эрнандес раскрывает самые сокровенные мысли своих пациентов извращенцам-преследователям, одержимым тренировками.

— Не знаю, в какую дурацкую игру ты играешь, но плевать, — сказала Эшли. — Расскажешь это полиции. Кстати, в Мексике взятка в пятьдесят песо может сделать твой срок хуже раз в двести, а я дам взятку в сотню.

Она на ощупь шла через сад к пляжу, где над горизонтом показались первые лучи солнца.

«Наконец-то!»

Она добралась до соседского дома, где Луис жил в крошечной гостевой хижине, и постучала в дверь.

— Луис! Луис! — Скорее всего, он спит. — Проснись!

Луис, шатаясь после сна, открыл дверь:

— Sí[2]?