Случайно

Астрид бродит по рядам супермаркета и вдруг обнаруживает Амбер: та стоит у полок с товарами для ванной, всякими дезодорантами и т. п. Она по одному снимает с крючков пакетики с одноразовыми бритвами и роняет их на пол, как будто каждый из них «не то». И другой, и следующий… Пакетики один за другим летят на пол. Покончив с очередным крючком, она принимается за соседний рядок пакетиков. Она уже успела сбросить на пол пакетики с нескольких крючков.

Астрид подходит ближе. Ступни Амбер усыпаны запечатанными упаковками бритв, таких, с пластмассовыми ручками. Амбер снимает с крючка следующую, и та летит вниз.

Астрид не в силах вымолвить ни слова.

Зачем, говорит она всем видом.

Амбер быстро оглядывается.

Но Астрид не понимает, что означает этот взгляд.

— Майонез — это нормально? — спрашивает она.

— Зависит от того, долго ли он пробыл на открытом солнце, — говорит Амбер.

Астрид хохочет.

— Да я про ваш сандвич! — говорит она.

Амбер роняет на пол очередной пакетик, снимает с крючка другой, тоже роняет.

— Да, — говорит она. — В смысле, я люблю майонез. Если, конечно, это не майонезный сандвич, ну, только хлеб с майонезом, без ничего.

— Он с тунцом, — говорит Астрид и протягивает ей упаковку.

— Мой любимый, — говорит Амбер.

Астрид ужасно приятно. Приятность, интересно, есть ли такое слово, разливается по ее телу.

Амбер с минуту глядит на пустые крючки и россыпь пакетиков на полу. Потом говорит: так.

И выходит из магического круга бритв.

— Всё, на кассу, — говорит она.

Три охранника в форме и двое мужчин в костюмах стоят с другой стороны кассы, словно ждут именно Астрид с Амбер. И Астрид вдруг понимает: так и есть. Амбер расплачивается с девушкой-кассиршей за яблоки, сандвич и ребрышки. Девушка не удосуживается посмотреть на них с Амбер — она смотрит только на сами покупки, на код упаковки, который надо считать, и нажимает кнопки. Она задает дежурные вопросы про карточки, про оплату бензина, также не поднимая глаз. Она знает, что на нее смотрят, что-то сейчас будет. Охранники в форме молча ждут, пока они расплатятся, словно разъяренные ковбои из плохого вестерна. Один явно еле сдерживается. У второго, наоборот, вид насмешливый. Он неотрывно смотрит на Амбер, а когда они с Астрид проходят мимо него, кивает ей. Они ничего не говорят и не предпринимают.

Амбер и Астрид выходят из супермаркета.

— Фу, ребрышки, — говорит Амбер, заглядывая в сверток Астрид. Как будто ей противно.

— Вы что, не любите ребрышки? — спросила Астрид.

— Да мне по фигу, — отвечает Амбер.

— Мне, вообше-то, тоже по фигу, — говорит Астрид. — Мне просто нравится поджаристая корочка.

— Там канцероген, — замечает Амбер.

— Ага, — говорит Астрид.

Она знает, что канцероген что-то такое значит, но не помнит, что точно.

— Если есть пережареное — будет рак, — говорит Амбер.

Как будто прочитала ее сомнения.

— Я знаю, — говорит Астрид.

Тут она спохватывается, ведь, если Амбер умеет читать ее мысли, она знает, что Астрид не была уверена в значении слова. Она бросает на нее косой взгляд, но та показывает куда-то вдаль: славное местечко, пошли!

Жуткий пятачок у мусорных баков.

Они садятся на траву у края парковки в дивном аромате прокисшего вина и пива из бака для стеклотары.

Наш проект по переработке отходов,

написано на табличке рядом с баками. Эффективно. Экологично.

Один охранник стоит у входа в магазин. Он по — прежнему не спускает с них глаз и неотрывно наблюдает, пока они сидят там и перекусывают. Говорит с кем — то по телефону.

Астрид и Амбер тоже на него смотрят.

— Думаю, они видели, как вы бросали на пол бритвы, — сказала Астрид.

— Конечно видели, — отвечала Амбер. — Как пить дать.

И она стала рассказывать, что в этом супермаркете сейчас проверяют новую систему контроля. Например, когда кто-то снимает в крючка пакетик с бритвами, компьютерный чип, находящийся внутри, передает камере сигнал сделать снимок этого человека, чтобы кассир мог сравнить снимок с покупателем на кассе и понять, кто заплатил, а кто не заплатил за взятый товар, т. е. украден он или нет.

Астрид не понимает, что тут такого. Она считает, что в принципе в супермаркете придумали правильную вещь. Ведь тогда воровать станут меньше.

Но Амбер, кажется, раздражается.

Астрид хочется спросить Амбер про кассиршу, про то, каково ей вечно находиться под камерой. Но она понимает, что если заикнется о «кассирше из супермаркета» — хотя неважно, что кассирша именно из супермаркета, — то Амбер разозлится еще больше. Поэтому она решает вообще ничего не говорить. Она берет ребрышко и впивается в него зубами, стараясь, чтобы соус не брызнул на лицо и не потек по рукам.