Случайные смерти (сборник)

Уиллоус отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку.

– Мне хотелось бы знать, почему Чета зарезали, – продолжала Паркер.

Хани закурила вторую сигарету. Руки ее не дрожали. Она выразительно улыбнулась Клер, и та подивилась: где она могла научиться так много вкладывать в свою улыбку. Конечно, не в Восточных кварталах, где занималась своим ремеслом.

– Хани… – поторопила Клер.

– …бил меня. Я хочу сказать, если бы я знала… Все это как-то не ясно…

Паркер выжидала.

– И все этот лотерейный билет, – наконец сказала Хани. – Я купила ему не тот, он хотел красный, а я купила синий, и он так взбеленился, как бывало, если он сильно напивался или что-то в этом роде. Ну и вот, он взорвался и принялся за меня.

– Что значит принялся за вас? – спросила Паркер.

– Схватил меня, хотел схватить. – Она протянула руку и осторожно дотронулась до краешка темно-синей юбки Паркер. – Хороший материальчик, где такой брали?

– Да где-то на распродаже.

– Знаете, есть такое место у Робсон… – Хани закрыла глаза, и Паркер подумала, что она сейчас задремлет. – Чет время от времени водил меня туда, когда дела шли хорошо. Он мне говорил, чтобы я выбрала себе, что мне понравится, или сам мне что-нибудь покупал. Потом мы приходили сюда, он заставлял меня переодеваться в обновку, а сам звал Уинделла, говорил ему, что хочет ему что-то показать.

– Уинделл, это ночной портье? – спросила Паркер.

– И я должна была делать такие позы, чтобы Уинделлу жарко стало, чтобы он загорелся, тогда он освобождал Чета от квартплаты на пару дней. А если я уж совсем ласково с ним обойдусь, то даже иногда на целую неделю.

– Сколько времени вы с Четом были вместе?

– Примерно с середины лета. Может, с конца июля – с начала августа. Что-то около этого.

– А когда он начал за вами приударять?

– С первого дня, – сказала Хани удивленным тоном, как будто иначе и быть не могло. – Он сразу решил жить со мной.

– А чем вы занимались до того, как встретили Чета?

– Да почти тем же самым, ну и другим еще. Тогда я была моложе.

– Значит, Чет послал вас за лотерейным билетом. Вы купили не тот билет, он вас избил, так все было?

– Да, вроде бы так.

– Это ваш нож торчит у него в животе?

– Не знаю. А какой там нож?

– Я вижу только рукоять. Она перламутровая. – Паркер медленно перекладывала фотографии, сделанные Мэлом Даттоном, нашла один крупный план, не очень четкий, и показала Хани.

– Это нож Чета, а не мой. У него и рубашки все с такими же пуговицами, как эта рукоятка. Вот как та, что на нем. Это пластик. Выньте из него нож, вы увидите, там есть кнопочка, нажмете – лезвие выскочит. А у меня обычный тесак, но очень острый. У него деревянная ручка, обмотанная медной проволокой.

– А где ваш нож, Хани? – спросила Паркер.

– Чет сказал, что отпечатки пальцев не пристают к проволоке, и, если я кого-нибудь зарежу, не надо будет волноваться.

– Вы знаете, где ваш нож? – снова спросила Паркер.

– В сумке, на самом дне, под карманом спрятан. Вы, должно быть, его не заметили, когда в первый раз смотрели. – Хани мастерски швырнула окурок в окно.

Паркер повернула сумку к свету, потом подошла к столу и осторожно вывалила содержимое сумки на его поверхность, о которую было потушено немало сигарет. Нож с лезвием в шесть дюймов был, как и сказала Хани, с деревянной ручкой, неплотно обмотанной медной проволокой. Чет, пожалуй, прав, на ней вряд ли остаются отпечатки.

Хани не сводила глаз с ножа.

– Мой лучший друг, – сказала она.

– Тебе надо всерьез позаботиться, чтобы уцелеть.

– Скажите это Чету. Да вы умрете при нем, а он все будет смеяться.

– Хани, вы можете подробно вспомнить, что произошло, когда вы принесли Чету не тот билет? Вы сказали, что он потерял терпение…

– И теперь его уже никогда не найдет. – Она опять улыбнулась той своей улыбкой.

– Думаю, что нет, – кивнула Паркер.

Хани украдкой положила один снимок в карман. Паркер сделала вид, что не заметила.

– Он ударил меня кулаком, ударил в грудь, и я заорала. – Она достала из пачки последнюю сигарету, Паркер бросила ей спички.

– Уинделл, наверное, услыхал шум и сразу вошел узнать, что происходит. Чет опять меня ударил и спросил, не хочет ли и Уинделл сделать несколько раундов? Уинделл сказал, что хочет.

– А в каком часу Уинделл пришел на дежурство?

– В полночь. Но если вы хотите поговорить с ним, то и думать забудьте.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Уиллоус.

Хани махнула рукой в сторону открытого окна.

– Да он небольшой парень и летел уже очень быстро, а как хряснулся в эту кучу мусора, так сразу и исчез в ней.

Уиллоус и Паркер обменялись быстрыми взглядами. Уиллоус выглянул в окно. Два парня возились под виадуком с какой-то здоровенной коробкой. Куча была внушительной. Уинделла видно не было.

– Уинделл сам упал из окна или его толкнули? – спросила Паркер.

– Прыгнул. Чет боролся со мной, и, когда в него вошел нож, у Уинделла глаза вылезли на лоб. Может, он понял, что следующим будет он.

В коридоре послышались шаги – и на пороге появился инспектор Уиллоуса Гомер Бредли с десятидолларовой сигарой в зубах. Он подмигнул Уиллоусу, поманил его пальцем и исчез в коридоре.