Случайный любовник

— Видел, он примкнул к компании коллег, пытается выяснить были ли у Кати враги в бизнесе.

Лёню удовлетворил этот ответ, и он сосредоточил своё внимание на мужчине в чёрном фраке, который говорил пронзительную речь. На фоне печальной музыки и угнетающие обстановки, только скупой не смог бы пустить слезу.

«Наша жизнь скоротечна — говорил он. — Мы сами не замечаем, что проходят дни, месяца, года. А время летит. Разве можно за ним угнаться? Нет. Увы, нет. В нашей жизни происходят события, хорошие и плохие. К величайшему сожалению, сегодня далеко не радостный повод. Мы собрались здесь, чтобы попрощаться с прекрасным человеком. Женой, матерью, сестрой, другом…

Пока слушал, не заметил, как скорбящая семья подошла совсем близко и встала практически перед ним. К счастью Золотова его не узнала. Толи не запомнила при первой и единственной их встрече, толи просто пока не обратила на него, своё пристальное внимания. Наконец, началась процедура прощания. Лёня в последний раз взглянул на Катюшу. Положил цветы и отошёл. На душе было пусто. Он почувствовал, как Вовка подошел сзади и положил руку на плечо, немного сжав его.

— Держись. Мы обязательно, слышишь? Обязательно найдём того, кто это сделал.

Лёня кивнул, тяжело вздохнув.

После поехали в ресторан, а точнее банкетный зал. Столы уже были накрыты и ломились от изобилия блюд. Захара Владимировича нигде не было видно, сколько Лёнька его не искал, патрон, словно сквозь землю провалился. Лёня с Вовкой, и Верой, держась вместе сели неподалеку от родных Кати и приготовились держать ухо в остро. К величайшей Лёниной радости Золотова не поехала на поминки и поэтому сейчас из семьи остались мужчины и две женщины.

— А кто это? — спросил Лёня, показав на них глазами.

— Эти то? — усмехнулась Вера. — Та, что справа, помоложе — сестра Ильи — Марта. А вторая, постарше и с натянутой мордой — его мать — Наталья Владимировна.

— Сколько же ей лет? — удивился Лёня, рассматривая, казалось бы, ещё совсем не старую женщину с блондинистыми кудрями.

— Семьдесят три исполнилось в этом году.

— Подожди-подожди, но если Илье Серебрякову больше пятидесяти, то, во сколько она его родила?

— В шестнадцать — захихикала Вера. — Представляешь? А сама гляди, сидит какая правильная. Даже локти на стол не складывает.

Лёня, повнимательнее пригляделся к ней. Густые шелковистые волосы, отсутствие морщин, безупречный макияж, белоснежная улыбка.

«Да уж — подумал он. — С этими женщинами нужно быть осторожнее. Семьдесят три года! Даже не верится! Может у неё где-то в закромах есть молодильные яблочки, как у кощея Бессмертного»?

— Не пялься — процедила Вера и ткнула его локтем в бок.

Лёня отвернулся в другую сторону. Вскоре все начали произносить слова в честь Екатерины, в том числе её муж, выступление которого Лёне совсем не понравилось. Слишком сухо, слишком официально без каких-либо эмоций он сказал, что это невосполнимая потеря и выпил рюмку водки. Видимо все собравшиеся ожидали тоже чего-то другого потому что после того как уважаемый господин Серебряков опустился на стул, в зале ещё некоторое время висела звенящая тишина, а уж потом все в один миг начали переговариваться и опустошать свои рюмки. Лёня тоже немного пригубил, и ковыряясь в тарелке стал исподтишка наблюдать за Катиным мужем. И только один вопрос его интересовал в тот момент, что такого особенного нашла она в нём, раз согласилась выйти замуж? Ведь Илья Игоревич, с виду, был ничем не примечательным человеком.

Высокий, да. Роста у него было не отнять, но при этом был он полноват. С осунувшимся лицом и глубокой бороздкой, которая пролегла между бровями. Сами же брови, густые, кустистые с сединой нависали над небольшими глазками грязно-голубого цвета. Нос картошкой и полноватые губы дополняли картину.

«Не красавец — сделал для себя вывод Лёня и уж точно не тянет на семьянина года, судя по рассказам Верочки. Тогда что? Может любовь? Не зря же говорят любовь зла и далее по списку». Лёня вздохнул и отвернулся в другую сторону. Сидеть и выжидать пока другие напьются, оказалось делом мучительным. Толи народ, пришедший на поминки, записался в трезвенники, толи водки поставили мало, но пока, а прошло уже полтора часа, никто не перепутал повода, по которому все они здесь собрались, и не стал разговаривать громче. Все сидели притихшие и, казалось бы, ждали, пока пройдёт отведённое время, для того, чтобы вежливо уйти. Лёня встал и, кивнув Вовчику, который затесался в компанию девчонок, вышел на улицу. Цель у него была одна. Изобразить курящего, и постараться вытянуть из людей как можно больше сведений. Раз уж Захар Владимирович бросил их, а с ним уплыли и корочки, которые могут развязать языки, придётся действовать в порядке импровизации. К его величайшей радости возле крыльца толпились трое мужиков и весело пыхали зажженными сигаретками, сетуя на то, что пора бы и по домам. Лёня попросил одну для себя, и, прикурив, как бы невзначай спросил:

— И когда только можно будет уйти?