Случайный нянь

Властно притянув Машу, Антон развернул ее спиной и, проложив дорожку поцелуев вдоль шеи к уху, ловко расстегнул молнию на платье. Струящаяся материя соскользнула с гладких плеч к стройным ногам. Сильные мужские руки обжигали нежную кожу, скользили по хрупкому телу, оставляя за собой разряды электротока. Маша захлебывалась от желания, кусая губы и безуспешно пытаясь расстегнуть рубашку непослушными пальцами. Не выдержав, она настырно рванула ткань, и последние пуговицы запрыгали по полу, укатившись под пуфик.

— Да ты тигрица, — восторженно заметил Антон, стягивая с себя рубашку.

— Мур-р-р, — подыграла Маша и провела ноготками по его спине. Рывком он поднял на руки податливое тело и, вздрагивая от влажных поцелуев, осыпающих его шею и грудь, стремительно зашагал в сторону спальни.

Опустив свою ценную ношу на постель, Антон отстранился, чтобы освободиться от брюк, но Маша требовательно прижалась, обвивая его бедра ногами. Досадно поморщившись, он принял условия и опустился на локти. Широкие ладони гладили живот, губы блуждали по лицу плечам. Вызволив из атласного бюстгальтера аккуратную грудь, Антон обхватил губами затвердевший сосок, и Маша невольно выгнулась навстречу. Задыхаясь от предвкушения, она взяла в руки его лицо и подарила самый страстный поцелуй, на какой только была способна, позволив Антону стянуть с себя ажурные трусики.

Не в силах контролировать желание, он окончательно разделся и резким толчком ворвался в наслаждение. Хриплые стоны сорвались с губ. Словно извиняясь за грубость, Антон сменил ритм. Его прикосновения стали нежными, движения — плавными, невидящий взгляд блуждал по Машиному лицу в попытке сфокусироваться. Там, в синих омутах, горела страсть. Сегодня, сейчас, ей нужна нежность и забота. Она так устала быть сильной, ей просто надо быть желанной, необходимой, любимой… Медленные движения становились быстрее, сильнее, жестче. Каскад темных волос в беспорядке рассыпался по подушке. Пальцы яростно вцепились в простынь, лицо украсилось маской величайшего блаженства. Видя пухлые губы приоткрытого рта, слыша шумно вдыхаемый на каждом толчке воздух, чувствуя запах страсти, Антону все труднее было сдерживаться. Он замер…

— Пожалуйста… — тихий шепот разорвал тишину, отразившись звоном в голове.

Ловко обхватив его бедра, Маша змеей выскользнула из-под Антона и в один миг оказалась сверху. Дразнящие движения бедер, аккуратные холмики грудей, едва прикрытые ниспадающими влажными прядями; опущенные ресницы… Наслаждение в каждом касании, в каждой секунде слияния тел. Сжав ладонями упругие ягодицы своей наездницы, Антон задал ритм. Мгновение, вспышка, запрокинутая в экстазе голова в ореоле летящих локонов… И взрыв! Собственное тело отказалось слушаться, растворившись в ощущениях. Маша обессилено опустилась Антону на грудь, тяжело дыша. Аккуратно проведя пальцами по темным завиткам, скользнув языком по мужскому соску, она улыбнулась:

— Для первого раза неплохо.

Антон рассмеялся и, прижав нахалку, еще хриплым от страсти голосом пригрозил:

— Тогда придется повторить и, — взгляд метнулся к настенным часам, — думаю, не один раз.

В эту ночь мужчина и женщина сгорали дотла и возрождались заново с каждым движением…

ГЛАВА XVIII

Утро пришло неумолимо быстро, и былая бесшабашная, пропитанная вкусом неожиданного счастья нега сменилась приступом тоски и щемящей боли. Маша неохотно открыла глаза. Она не спешила этого делать, ведь в очередной раз пришло проклятое число — тринадцатый день месяца, когда не стало Юры. Наверное, это хорошо, что оно наступило именно сегодня — успело отрезвить, дать хлесткую пощечину. И, если бы рядом не лежал мужчина, тот самый, что дарил Маше нежность и страсть минувшей ночью, да охапка роз, красовавшихся в резной вазе на столике у окна, она, наверное, усомнилась бы в реальности всего, что с ней произошло за последний месяц.

— Все нормально? — за скорбными мыслями Маша даже не заметила, что Антон проснулся. Она обернулась к нему и тихо сказала:

— Да, все хорошо. Я сейчас за Олегом поеду, а потом мы… На кладбище съездить надо.

Антон невольно нахмурился.

— Ты уверена? Может…

— Антон, так надо, — твердо отрезала Маша. — Мы каждый месяц ездим, а сегодня годовщина.

— Как знаешь, — не стал спорить Антон, хотя, по его мнению, ежемесячно посещать могилу покойного с ребенком бессмысленно и чревато душевными расстройствами. Ладно Маша, а Олег? Он совсем маленький, зачем бередить рану? — Может, ты одна съездишь? А я Олега заберу.

— Антон! — закипела Мария. — Мы едем вдвоем, понятно?

Она осеклась под пристальным мужским взглядом. Антон не понимал, как легко можно так быстро меняться. Сегодня ночью он узнал ее настоящую — живую, страстную, нежную. И вот она снова холодная, резкая, как будто решает спор в своей карьере.

— Извини, — прошептала Маша, — но это и правда не подлежит обсуждению. Я буду признательна, если ты позаботишься об обеде.

— Сходим в ресторан.

— Нет-нет, мы будем обедать дома. Олег и так устанет.

Антон раздраженно выдохнул, но сдержался.

— Хорошо, обедать будем здесь.