Случайный попутчик

– Это зубы режутся. Потерпит. Чуг должен уметь терпеть. И молча.

Монах и Кадет переглянулись.

– Полечи его! – попросил Принцессу Монах. – Боль не может быть полезной. Я знаю.

– А я знаю, что боль учит думать,- резко возразила Принцесса. – Идите спать!

– Боль учит неправильно думать,- возразил Монах. – Я знаю!

То, как Принцесса произнесла «Идите спать!», очень не понравилось Кадету. И еще его неожиданно обидело то, что Принцесса легко, двумя словами отстранила его и Монаха от проблем Малыша. Это не справедливо! Поэтому он наклонился над кроваткой и первый раз взял Малыша на руки. Невесомый!…

– Положи его, Каддет!

– А как я заслужу доверие твоего сына, если не буду помогать ему, Стрела? – по подсказке Неспящей обронил Кадет. – Вспомни, как я приобрел твое доверие, принцесса Гигар?

Ей нечего было возразить, она резко повернулась к ним спиной и ушла в гостиную.

Во время массажа, ставшего с того дня ритуальной утренней процедурой, поглаживая и слегка сминая крепенькое тельце, руки Кадета непроизвольно двигались над каналами меридианов ребенка, чуть задевали его чакры, и, как ни старался Кадет избежать этого необязательного явления, между ним и Малышом возникала синхронизация аур. И это втайне ему было приятно. Неспящая со стороны насмешливо посматривала на Кадета. «Ты сама еще будешь его облизывать! Дай только срок», – огрызался на нее Кадет.

Эту ночь, отправив домой глуповатую няньку, он спал около кроватки Малыша, спал как на ответственном дежурстве, сторожа движения и попискивания ребенка, дважды сменил мокрые прокладки, напоил водой… Малыш доверялся ему – в руках Кадета он не просыпался, не сердился, не плакал, только терпеливо вздыхал и кряхтел, когда оказывался в подвешенном положении. «Правильно, что его оставили дома… Вестибуляр и гироскопы у него еще не созрели… А я – няня!… Вот уж о чем не догадывался…» И Кадет был не против. Ему нравился запах Малыша, мягкий, обволакивающий, чуть горьковатый, напоминающий мяту. Ему очень хотелось, расположив левую ладонь над головкой Малыша и уйдя в транс, впустить в себя его быстрые запутанные сны, распутать их, чтобы их потаенный смысл стал понятен Малышу – сделать первый шаг к развитию интуиции Малыша, но без разрешения Принцессы Кадет не смел сделать это. Ведь это – базовая инициация. Вторжение. Изменение Судьбы. Только Стрела имеет на это право, естественное право матери. А у Кадета не было уверенности, что она захочет поручить ему это. Сделает сама. Изменит Судьбу Малыша на свой лад.

Малыш встревожено засопел. Кадет накрыл ладонью его ручку, выпроставшуюся из-под одеяла, осторожно согрел. Малыш успокоился. «Неужели он почувствовал, что я думал о нем? – озадачился Кадет. – Я ничего не знаю о детях…».

«Если так сложится, что я здесь застрял навсегда, – подумал, окончательно проснувшись в конце ночи, Кадет, – правильней всего будет, если я, лет через пять, начну обучать Каддета на изыскателя- десантника. Выбора нет: на Гиккее еще сотни лет богат и властен будет тот, у кого в руках окажутся минеральные ресурсы. И технологии. А в этом случае понадобится и умение защищаться и нападать. А быть ли ему при этом Императором чугов решат его Судьба и мать. Его мать…»

С рождением Малыша она снова изменилась. В ней, заметил Кадет, все чаще легко и внезапно, без усилий прорезывалась прежняя властная и гордая принцесса Гигар. Пока только в интонациях – иногда она произносила слова голосом Стрелы-Принцессы, а иногда – принцессы Гигар, Вождя.

«Ограненный сапфир. Ты сам этого хотел»,- хмыкнула Неспящая.

Умывание и завтрак прошли вполне благополучно. Прохладная водичка, разминка с потягиваниями и перекатываниями, плошечка теплой зерновой каши, ложечка меда, чашечка материнского молока, оставленная Принцессой, снова умывание… Оделись по погоде, вышли на крыльцо дома под навес. Тепло. Мокрая почва… Мокрые камни… Легкая испарина дождевого тумана над затуманившимся первыми листочками садом… Размытые тени двух женщин в саду – наемных работниц, обрабатывающих грядки с первыми всходами…

– Это – дождь! – сказал Кадет по гиккейски, подставив ладонь под частые капли с навеса крыльца так, чтобы брызги попали на лицо Малыша, и он зажмурился и нахмурился. – Это – дождь! – повторил Кадет на лингве, абсолютно точно зная, что услышанное навсегда запало в память ребенка Принцессы.

– Как дела, Каддет? Вы проснулись? – позвонив, спросила Принцесса слегка обеспокоенным голосом. – Ах, да! Привет, няня-Каддет!…

– Привет! Мы поели и гуляем, Стрела,- ответил Кадет. – Докладываю, ночь прошла без происшествий. Мы всем довольны. У нас идет дождь. Вы долетели?

– Да. Мы уже в «Робинзоне», говорю из рубки. Тебе ничего не привезти дополнительно к списку?

– Пожалуй, нет. На обратном пути взгляните на карниз Крепости… хотя, конечно, времени прошло мало, но… И еще, Стрела. О монетах. Сделай и привези качественные, портретные сканы и голограммы своего красивого личика. Покривляйся перед камерой. Это мне понадобится, чтобы нарисовать твой профиль для монет. Ты ведь не передумала?