Случайный рыцарь

– Наш космический корабль отправляется в полёт! – бодренько загнусавил то ли гид, то ли сопровождающий, и вагончик тихо поплыл над просекой, оставляя внизу деревья и россыпи камней.

До пересадочной станции – площадки среди леса, – ничего интересного не было. Но когда трос ушёл чуть ли не в небо, когда внизу открылась и стала углубляться пропасть, а рядом грозно затопорщился выступами отвесный скальный склон, – на душе стало неуютно. Сопровождающий забыл о своём космическом сценарии и стал расписывать запас прочности троса, оригинальность конструкции канатной дороги и систему страховки. Вагончик слегка раскачивало, и Максим увидел в глазах двойника вождя мирового марксизма плохо скрываемый страх. Наконец показалась станция, вагончик в последний раз дёрнуло, и сопровождающий стал открывать замок двери. Притихшие было люди зашумели, послышались шутки и смех. Все гурьбой двинулись к двери, будто их впереди ожидали невиданные впечатления и развлечения.

На яйле на самом деле царили предвечерний покой и умиротворение. Кое-кто пил молоко, якобы целебное, о чём свидетельствовала дикая цена, но трезвый ум Максима (куда и подевалась вдруг эйфория от «гайдамацкой») оценил сей напиток как гастрономовскую туфту, а вот на шашлыках споткнулся. Людей в их вагончике приехало мало. Две трети из них колченогая гидша потащила по тропинке к ледяной пещере Уч-Кос, по-простонародному, Трехглазке, кто-то из народа остался, но тут же разбрёлся в разные стороны, а несколько ценителей жизни пристроились к мангалу, возле которого хозяйничало трое южных ребят. Судя по количеству уже жарящихся шашлыков и наполовину заполненной кастрюле с замаринованным мясом, бизнес их шёл явно хреново.

Максим взял шесть порций – по четыре кусочка мяса каждая, набрал побольше хлеба. Почувствовал неизбежное уважение к серьёзному клиенту, сказал чумазому черноволосому парнишке:

– Слушай, шеф. Сделай мне в кулёк порций двадцать. Сырого. И лучка добавь – у нас тут гулянка намечается.

Рассчитываясь, он не доплатил ровно четверть суммы. Южные ребята и не пикнули, и Максим не без удовольствия подумал, что свободный рынок, что ни говори, имеет свои плюсы. Пусть маленькие, но имеет.

– Красиво здесь у вас, – признал полупротрезвевший Магг. Он смирно сидел у края пологого обрыва, где его оставил Максим, и рассматривал окоём. Там, как в крутом американском фильме, который редко обходится без потрясающего пейзажа, уходила вниз могучая долина, скорее распадок, но вся в лесном безумстве, а дальше сладкая сердцу крымская земля вновь дыбилась, вновь произрастала жизнью и скалами, вспыхивала вечерним багрянцем, полнилась тенями, скрытным движением, но прежде всего – ощущением отделённости. Всё это там, почти рядом, – а здесь остров, земля покоя и смирения души, безопасное место.

Максим разложил шашлыки на салфетках, достал остаток «гайдамацкой»:

– Отдыхай, борода, – благодушно сказал он Маггу, – Мне на ваши игры наплевать, но ты ещё раз посмотри на всё, что под нами, – и запомни: я эту землю ни на какие ваши грёбаные галактики не променяю. Нет за вами души и размаха. И вообще – ни хрена нет. Этикетом себя обставили, сперматозоиды считаете, а по сути дерьмо дерьмом. Хуже нас, хоть и галактические.

Максим не знал, откуда пришли к нему эти слова, но говорил их искренне, каким-то седьмым или десятым чувством осознавая, что он прав.

Marry шашлыки понравились.

– Не вздумай шампуры относить, – предупредил его Максим. – Они нам завтра понадобятся.

Его внимание вдруг привлёк смуглый паренёк в драных джинсах и выгоревшей джинсовой рубашке, который околачивался возле станции. В руке он держал замысловатую бутылку из дымчатого стекла, причём с ручкой.

«Уж не из мафии Мудлака? – тревожно подумал Максим. – Явно следит за нами... Если он один, то я, конечно, отключу его элементарно. А если не один?»

Он поделился своими сомнениями с Маггом. Двойник вождя мирового марксизма сказал, что тоже заметил странное поведение паренька, но, как он выразился, его чувство опасности, которому он доверяет, пока молчит, а значит можно ещё раз «вздрогнуть» и доесть шашлыки.

– В конце-концов ты – рыцарь, благородный Ки-ихот. Ты защитишь и себя, и своего слугу.

– Проку от тебя, слуга непрошеный, – засмеялся Максим. – Правда, жрёшь и пьёшь ты здорово – за троих.

Экскурсанты вернулись из ледяной пещеры, и по радио объявили, что станция закрывается – вниз идёт последний вагончик.

– Вот теперь и мы отправимся на экскурсию, – сказал Максим. – Возле пещеры масса укромных уголков. Там и заночуем.

Они захватили сумки с вещами и едой, двинулись по каменистой тропе к Трехглазке. Уже отойдя метров триста, Максим оглянулся. Джинсовый паренёк стоял возле здания станции и смотрел им вслед.

– Ох, не нравится мне всё это, – проворчал Максим и злорадно добавил: Будешь, борода, всю ночь дежурить, понял?! И попробуй мне только глаза сомкнуть.

– Как скажешь, господин, – согласился Магг. – Я хоть на звёзды посмотрю, детей там своих мысленно поищу.

– Вот-вот. И про жён не забудь.