Случайный ветеринар. Записки практикующего айболита

Ничто так не радует сердце ветеринара, как профилактический осмотр здорового маленького котика, особенно после долгой череды сложных, пачкающих, печальных, вонючих или хаотичных случаев (то есть после обычного рабочего дня). Входишь, значит, в смотровую, гладишь счастливого пушистого котика и обсуждаешь с его счастливой хозяйкой или хозяином несложные вопросы котоводства. Наверное, некоторые из вас именно так и представляют себе жизнь ветеринара, специализирующегося на мелких домашних животных. На самом деле такие моменты составляют два-три процента нашей работы (см. сложные, печальные, вонючие и т. д. случаи выше), но это воистину чудные два-три процента. Погладив котеночка и немного поболтав, приступаем к осмотру. Осмотр тоже проходит замечательно, потому что котик маленький и еще не научился ненавидеть врачей. Потом прикладываем стетоскоп к кошачьей груди и слышим… громоподобное мурчание. Это, конечно, очень мило, но только не для ветеринара – ему-то надо послушать легкие и сердце. Есть разные способы заставить котика перестать. Мой любимый способ такой: продолжая прижимать стетоскоп к нужному месту, аккуратно переношу котика в раковину и открываю кран (плавно и осторожно, иначе котик испугается и визит перейдет в категорию сложных, пачкающих и хаотичных). От удивления котята почти всегда на несколько секунд перестают мурлыкать.

Хозяева, как правила, при этом смеются и иногда спрашивают: «Почему они мурлычут?»

Мой ответ: «Мы не знаем».

Велико искушение на этом и закончить главу, уж больно драматичный финал бы получился, но это означало бы, что я вас протроллил. И к тому же было бы не вполне честно. Потому что, хотя мы и не знаем точного ответа, несколько заслуживающих внимания предположений уже имеется.

Прежде всего: что такое на самом деле мурлыканье? Есть много эксцентричных теорий на этот счет, но правильным оказался самый очевидный ответ: мурлыканье – это вибрация гортани (голосовых связок), управляемая нейронами-осцилляторами. Ну ладно, признаю, насчет осцилляторов все не так уж очевидно, но голосовые связки наверняка вам знакомы. Кошки, страдающие параличом гортани, не способны мурлыкать. Однако если ваша кошка не мурчит, это не значит, что у нее паралич гортани – это очень редкая патология. На самом деле, по мнению ученых, некоторые кошки мурлычут так тихо, что их почти не слышно. То есть их гортань вибрирует, но нужно точно знать, куда, а главное, когда приложить ухо, чтобы услышать урчание. Кошки, которые вообще не мурлычут, встречаются крайне редко – не чаще, чем люди, которые вообще не улыбаются.

Что возвращает нас к вопросу: почему же все-таки они мурлычут? Возможно, мурлыканье заменяет кошкам улыбку? Из множества противоречивых теорий на этот счет победителем вышла такая: мурлыканье и правда сродни улыбке, потому что кошки используют его для создания социальных связей, особенно между котятами и мамой-кошкой (а также между кошками и их хозяевами, способными открывать консервы). Более того, как и улыбка, мурлыканье способствует выработке эндорфинов. Это объясняет, почему кошки мурлычут не только от радости, но и когда им больно. Эндорфин – это внутреннее обезболивающее. (Означает ли это, что нужно улыбаться, когда кто-то бьет вас в живот? Разумеется.) Еще более замечательно, на мой взгляд, предположение, подтвержденное многими исследованиями, что кошачье мурлыканье на частоте 25-50 герц действительно способствует заживлению тканей. Возможно, в недалеком будущем врачи будут прописывать при растяжении связок привязать к больному колену кошку. Хотя, конечно, практические аспекты такого лечения надо будет еще доработать.

Может ли мурлыканье стать проблемой? Теоретически – да. Погуглите «Смоки – самая громкая кошка в мире – 80 децибел[8]».

Дикий арктический чихуа-хуа

Недавно приходил ко мне на прием мистер Джексон с 55-килограммовой горой мышц по кличке Громила, любителем есть белок на завтрак и проситься на улицу в сорокаградусный мороз. Мистер Джексон был в глубоком недоумении: тест на ДНК показал, что в Громиле есть значительная примесь чихуа-хуа. При этом Громила похож на чихуа-хуа не больше, чем Майк Тайсон – на меня.

Среди вопросов, которые задают мне новоиспеченные хозяева щенков, с большим отрывом лидируют два: «Насколько крупным он вырастет?» и «Что это за порода?». В ветеринарном колледже такое не преподают, и хотя с опытом мы учимся делать обоснованные предположения на этот счет, это не более чем обоснованные предположения. Беда в том, что некоторые клиенты судят о нашей профессиональной пригодности по тому, насколько хорошо мы делаем подобные догадки, и порой требуются годы, чтобы загладить неудачное впечатление в случае ошибки. Как следствие, я отточил мастерство отвечать на эти вопросы с умным видом, не говоря ничего конкретного.