Слуховая трубка

Его королевское высочество принц Тит Зосима только что ступил на испанскую землю и, выражая искреннее уважение госпоже аббатисе донье Розалинде Альварес Круз делла Куэва, настоятельнице монастыря Святой Варвары Тартарской, уведомляет, что он прибыл в Испанию с намерением вернуть себе двадцать один сосуд с «Мускусом Мадлен», которые являются его законной собственностью и за которые он отдал пятнадцать верблюдов, центнер пшеницы и пять ангорских коз. Неподалеку от Ниневии на караван его высочества вероломно напали, как он решил, бандиты из местных головорезов. Каким же неприятным было его удивление, когда от посланного вслед за негодяями шпиона он узнал, что дородный предводитель бандитов не кто иной, как Трев ле Фрель. Проявив усердие и не поскупившись на известные траты, его высочество выяснил, что сосуды с маслами направляются в испанскую Кастилию, в монастырь Святой Варвары Тартарской.

Его королевское высочество принц Тит Зосима не имеет непосредственных намерений действовать враждебно и нападать на обитель и уверен, что добрая воля и великолепная репутация госпожи аббатисы – залог того, что его собственность будет ему возвращена.

Его высочество имеет честь довести до сведения аббатисы доньи Розалинды Альварес Круз делла Куэва, что вместе со своими придворными нанесет ей дружеский визит через несколько дней, то есть через тот срок, который ему потребуется, чтобы добраться от Средиземноморского побережья до холмов Кастильи.

Принц Тит Зосима будет счастлив погостить у аббатисы недолго, прежде чем вернется в свою страну с двадцатью одним глиняным сосудом, соответствующим образом запечатанным и наполненным «Мускусом Мадлен».

Принц просит госпожу аббатису принять уверения в его весьма высоком уважении, и прочая, и прочая…

На послании стояла печать с изображением вздыбленного морского единорога и словами: Nulla aqua fit quelles, nisi illa que fit de Monoceros aquae nostrae[20]. Это был герб королевского дома Тита Зосимы.

Донья Розалинда надолго уединилась с епископом и, посовещавшись, велела готовить экипаж и, прихватив припасы, в тот же вечер покинула монастырь. Тайный характер ее миссии потребовал изменить внешность, и она приняла облик бородатого дворянина, одетого в дорогой, но скромный темно-фиолетовый бархатный камзол, отделанный соболями и присборенными у ворота ирландскими игольными кружевами цвета львиной шкуры, которые в то время были в Испании большой редкостью.

Карета аббатисы предназначалась специально для тайных выездов. Она никогда не покидала монастырь при свете дня и поэтому не примелькалась в округе. Богатая отделка внутри соответствовала вкусам настоятельницы: благовонное сандаловое дерево было обито украшенными драгоценными камнями шкурами антилоп, лимонного цвета подушки и шторки расшиты золотыми и серебряными нитями – мечи и плоды граната сверкали жемчугом, опалами и рубинами. Однако снаружи экипаж был обманчиво прост – обшит серебряным листом без украшений, если не считать ободка вокруг крыши, изображающего русалок и ананасы. Карету влекли две великолепные арабские кобылы, белые, как молоко, и несравненно быстрые.

Бесстрашную аббатису в ее ночном путешествии на юг сопровождал всего один верный слуга и кучер.