Слуховая трубка

Сверхъестественная способность менестрелей добывать информацию в любом месте, где бы они ни появлялись, славится повсюду, поэтому меня не удивило, что наш собеседник обладал такими сведениям. А теперь я возвращаюсь к первым неделям моего пребывания в Авиньоне. После чрезвычайно утомительного путешествия я удалился на несколько дней во дворец Трев ле Фрель и, лежа в своей мягкой постели, чувствовал себя после тряски в карете как в раю. Вы же в курсе, каково моему нежнейшему заду после поездок на жестком сиденье. Берта-Луиза вошла в мое печальное положение и, приготовив замечательное ароматическое втирание, как всегда, заботливо массировала эту мою почти парализованную часть тела. Пришлось двое суток пролежать на животе, и только после этого я почувствовал себя в состоянии, привалившись к подушкам, подкрепиться. Год выдался обильный на дичь, и я восстанавливал угасающие силы жареными куропатками, дикими кабанчиками, приготовленными в превосходном местном вине, молодой олениной и фаршированными вальд-шнепами.

Наконец я почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы преодолеть несколько лиг до Авиньона, где собирался освежить душу эстетическим наслаждением в виде возвышенной музыки. Как вам известно, пение – это пища души, и мне не терпелось попасть в собор и услышать, как северные певчие исполняют литургию.

Не буду входить в пространные восторженные отзывы об этих нежных певцах. Замечу только: если они в самом деле похожи на ангелов, я бы хотел оказаться в раю и резвиться среди херувимов. У них такая нежная, гладкая кожа и невинные голубые глаза! Чистые переливы их пения превращали литургию в истинное наслаждение. Уверяю вас, моя дорогая Розалинда, вам не приходилось испытывать ничего подобного.

После нескольких несерьезных затруднений и легких испытаний, как то обед с архиепископом, меня познакомили с хористами. Я открыл в Авиньоне свой маленький дворец, в котором и устроился на жительство. Много раз принимал у себя весь хор, который с радостью исполнял готские напевы, просвещая моих гостей – достойных людей из окрестных имений. Музыканты, разумеется, нуждались в вознаграждении, что легло довольно тяжким бременем для накоплений, которые я сделал на Востоке. Однако расходы вскоре окупились в виде, не будет преувеличением сказать, божественной дружбы. У одного из старших мальчиков началась естественная ломка голоса, и он больше не мог петь в хоре. Я принял на себя его духовное наставничество и отвел во дворце постоянную комнату.