Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

И вдруг с дороги донеслось пение: «Дидель-дидель- дидель-ду, дидель-дидель-дидель-ду». Два пьяных местных парня, возвращаясь домой из паба, распевали во все горло, и голоса их разносились далеко на морозном воздухе. Жена фермера кинулась на дорогу и привела их на помощь. На грязь им было наплевать, поскольку они и сами жили среди фермеров, да и животных в подобных ситуациях видели. Я велел им засучить рукава. В них проснулся соседский дух, и теперь мне помогали уже восемь рук. Я увеличил разрез, двое помощников тянули рубец вперед, один оттягивал кожу назад, а еще один помог мне вытащить матку наружу.

Матка начала медленно втягиваться обратно, но я успел сделать разрез и ухватить переднюю ножку теленка через амниотический мешок. Вскрыв мешок, я попросил одного из парней держать ножку. Пьяный кураж вмиг исчез, как только парень понял, что ему предстоит играть главную роль и от него зависит успех операции. Важно было не тянуть теленка слишком быстро, потому что мне хотелось ограничиться минимальным разрезом на стенке матки. Зашивать большой рваный разрез было бы слишком проблематично, особенно под рубцом. Я попросил парня тянуть медленно и осторожно или просто удерживать ножку, что он и делал, пока я доставал из кровавого разреза вторую. Сделал я это быстро и так же быстро нашел голову. Мы потянули, причем я продолжал контролировать размеры разреза на матке. Когда стало можно, я передал ножку второму парню, который к тому времени тоже уже протрезвел, а сам взялся за голову.

— Тянем! Теперь тянем все вместе!

С этими словами мы потянули теленка наружу и вверх, чтобы вытащить его. И в ту же минуту один из парней без предупреждения качнулся вперед и выплеснул все содержимое своего желудка прямо на мое стерильное операционное поле. Там было пиво, морковь, картошка и прочая полупереваренная дрянь. Я глазам своим не верил. Парень рухнул в грязь, а мы с его приятелем с ужасом смотрели на крах своих усилий. Фермер и его жена молчали, хотя руки их были испачканы рвотой, а на лицах застыл шок и отвращение. Но теленка мы все-таки вытащили. Лежа на соломе, заранее постеленной фермером, он до смешного напоминал пьяного, который никак не мог подняться.

— Вот же черт! — смущенно воскликнул незадачливый помощник под хор наших стонов. Теперь он уже с трудом держался на ногах, а приятель поливал его упреками и увещеваниями:

— Какого хрена ты ведешь себя как придурок?!

Мы с фермером и его женой просто стояли и смотрели на окровавленную рану в боку коровы, залитую рвотой. Я просто не знал, что сказать. Хозяйка дома схватила шланг и начала промывать бок коровы, а я старался закрывать рану большими тампонами.

Женщина повернулась к мужу и спокойно сказала:

— Вот почему я хочу, чтобы ты отказался от выпивки. Держу пари: теперь ты доволен, не так ли?

Я заткнул нос и дышал ртом, пока она поливала бок, а я пытался защитить место разреза. Фермер молча смотрел на жену и кивал. Сразу стало ясно, кто в этом доме носит брюки! Но это была их версия любви.

Мы как смогли промыли рану, и я наложил швы. Парни отправились домой, и один продолжал ругать другого: «Ты долбаный говнюк!» — доносилось до нас, пока они не ушли достаточно далеко. Несмотря ни на что, с коровой и теленком все обошлось. Просто еще один день из практики сельского ветеринара.

Сегодня я сталкиваюсь с инфекциями даже в самых идеальных асептических условиях, но фермерские коровы в Ирландии обладали каким-то невероятным иммунитетом ко всему. Я зашивал корову прокипяченным шпагатом, потому что у меня не было шовного материала, и с ней все было хорошо.

Стыдно признаться, но на заре моей деятельности после кесарева сечения я однажды умудрился зашить в корове свои очки! Корова лежала, я трудился изо всех сил, обливаясь потом. Обе мои руки находились в коровьем брюхе, и я попросил фермера снять с меня очки. Он в это время удерживал матку, чтобы я мог ее зашить, а рубец и остальные внутренности уже находились в брюшной полости. Судя по всему, он просто кинул мои очки рядом с инструментами и большой кучей марлевых тампонов. А я сунул их в корову, когда схватил целую охапку тампонов, чтобы остановить кровотечение, и одновременно зашивал рану кетгутом. Все мое внимание было сосредоточено на матке. Я сделал разрез, и, когда теленка вытащили, края разреза стали сильно кровоточить. Я просто не заметил, как очки оказались в кровавой ране, и их затянуло под кишки и рубец. Мы с фермером и его помощником обыскали весь сарай, но очков так и не нашли.

К тому времени корова уже поднялась и принялась жевать сено. Я подумал, что мои очки погрязли где-то в соломе и навозе, нашел другую пару и забыл об этом. Лишь через два года парень, работавший на местной скотобойне, рассказал приятелю моего отца, что нашел в корове очки! Конечно же, эта история дошла до меня! Я до сих пор чувствую себя униженным, но, честное слово, тогда я этого не знал. Благослови, Господь, крепкую коровью конституцию!