Слушая животных

Хотя я твердо убежден, что истинные ветеринары всегда стараются сделать все, что в их силах, в любой ситуации. Если существует сложное хирургическое решение, но клиника не сообщает об этом, потому что они таких операций не делают либо клиент не может позволить себе таких расходов, я сомневаюсь, что хирург имеет право предлагать эвтаназию. Я твердо убежден, что мы должны все подробно и четко объяснить клиенту, и, возможно, он предложит другое решение. Честнее будет сказать: «Извините, но этих денег недостаточно для проведения операции. К тому же риск очень высок, поэтому мы их не делаем. Советуем вам обратиться к другим специалистам, но вы должны понимать, что вашей собаке (кошке или кролику) придется через многое пройти без какой-либо гарантии на успех. Возможно, будет лучше позволить ей уйти с миром прямо сейчас».

Нужно говорить правду.

Порой слова «мы ничего не можем сделать» становятся лучшим выходом, потому что в такой ситуации люди не чувствуют своей ответственности и не считают, что не сделали для своего любимца все, что можно было сделать. С того первого случая с Уинстоном мне не раз говорили, что, предлагая клиентам слишком много вариантов, я осложняю жизнь им и другим ветеринарам, заставляю людей страдать, потому что они не могут позволить себе наилучший выход, если послеоперационный уход оказывается для них невозможным или если они просто не согласны с моим подходом. Я уважаю право каждого на собственные решения. Понятно, что в Англии и других странах есть много прекрасных ветеринаров, которые могут предложить иные подходы и в моей области нейроортопедии, и в других. Тем не менее я по-прежнему считаю своим долгом излагать владельцам, любящим своих животных, все возможные варианты. Я твердо убежден, что большинство людей предпочтет знать о них, даже если им придется от всех отказаться.

Хозяин Уинстона спросил: «Что бы вы сделали, если бы он был вашей собакой?» Мне и другим ветеринарам часто задают этот вопрос. Клиенты ищут во мне не только профессионала, но еще и человека, способного на сострадание. Им интересно мое мнение. Они хотят знать, что мне не все равно, что я делаю все возможное, что мне можно довериться, потому что я поступлю правильно, не руководствуясь какими-то эгоистичными соображениями. Но мое мнение со временем претерпевало значительные изменения: сейчас я совсем не тот, каким был на заре своей карьеры. То же относится к любому ветеринару, который дает совет на основании своего опыта — небольшого или накопленного за многие годы работы. Восприятие и опыт любого индивида формируются под влиянием обстоятельств с течением времени, как и уровень его знаний и доступность определенных технических средств в конкретном месте в данный момент. На вопрос «Что бы вы сделали, если бы он был вашей собакой?» я всегда отвечаю прямо, честно и откровенно. Но недавно я понял, что в случае неудачи убитые горем владельцы животного могут посчитать, что я своим ответом повлиял на их решение. В случае Уинстона я мог бы сказать: «Поскольку мы можем контролировать боль Уинстона и шансы на выздоровление есть, то я постарался бы спасти его. Но методика подобных операций пока не описана, и нам придется импровизировать, придумывая что-то на ходу».

Теперь я отвечаю на этот вопрос, учитывая требования моего профессионального контракта, заключенного с Королевским колледжем ветеринарной хирургии, в котором говорится, что я не должен влиять на решение клиента и могу лишь честно сказать семье: «Я не взялся бы за операцию, если бы не был уверен, что в сходных обстоятельствах сделал бы это для своей собственной собаки Киры. Хотя я и надеюсь на успех, но я — всего лишь человек, и вы должны осознавать степень риска». Затем я обязан предупредить обо всех возможных осложнениях и рисках. Я всегда подчеркиваю, что моя задача — изложить им все варианты, а решение они должны принять сами. И у них есть право услышать мнение другого специалиста. Я убежден, что мы всегда должны делать то, что нужно пациенту. Если страдания очевидны и неизбежны, приходится прибегать к эвтаназии. Я всегда говорю клиентам, что. какое бы решение они ни приняли, я поддержу их.

Правильный выбор — это всегда субъективное решение клиентов, ветеринара и страховщиков. Порой возникают ситуации когда врач или страховщик советуют клиенту не ставить специализированный имплант или протез, хотя технически это вполне возможно. Если такие импланты не используются в клинике, куда он обратился, клиент имеет право знать, где их можно найти. Он должен иметь возможность сделать для своего домашнего питомца все, что в его силах. Мы вступаем в эпоху, когда практикующие ветеринарные врачи и хирурги будут обязаны открыто размещать показатели успехов и неудач при каждой операции и процедуре. И тогда стоимость предлагаемых услуг может быть полностью оплачена клиентами, либо расходы покроет страховая компания.