Служанка

Самое главное — я положила начало тому, зачем я сюда явилась! Прицепила камеру к раме картины в кабинете Барковского. Очевидно, эта злосчастная бумажка должна лежать у него в сейфе. А раз сейф с кодовым замком, то рано или поздно я смогу отсмотреть нужную комбинацию. А вдруг там ее нет?! Об этом я боялась и думать. Тогда придется вербовать союзников. Хотелось в союзники взять этого красавчика. Вопреки здравому смыслу, почему-то я надеялась, что он ни при чем. Услужливая память тотчас подбросила те кадры, на которых он щеголял с голым торсом.

Мамочки родные! На художке мы даже с натуры рисовали мужчин — моделей. Они являли собой образчики пропорциональной, канонной красоты. Но никто и рядом не стоял по притягательности. Барковский имел парочку лишних килограммов, у него даже не прямо так уж и просматривалась пресловутая V зона. Просто накачанный мужской торс. Его это не портило.

И несмотря на то, что мы по факту из враждующих кланов, я почему-то тогда залипла на нем глазами. Он был похож на молодого сильного тигра, у которого под гладкой шкурой перекатываются стальные мышцы. И у моего тигра тоже была гладкая кожа. А после тренировки она еще была покрыта мелкими бисеринками пота.

Мне кажется, что я бы с удовольствием пересмотрела трудовой договор и внесла бы в мои обязанности еще и пункт «Промакивание полотенцем барского тела после тренировок». И моя распоясавшаяся фантазия глумливо добавила — и после душа.

Вот же ирония Судьбы — созвучие Барковский и барин. Я так ляпнула, потому что хотела позлить, но он…

Мысли путались, окончательно сбивая меня с толку. Его искренняя, какая-то мальчишеская улыбка, сегодняшний «здоровый детский смех»..

Я не большой специалист по определению человеческой натуры с первого взгляда, но интуиция не желала слушать доводов разума и упрямо бубнила, действуя мне на нервы, «он хороший».

Приходилось признать, что он не напыщенный болван, а вполне демократичный барчук, который уважительно относится к прислуге. Но меня терзают сомнения… Что значат его улыбки и какой-то восторженный, прямо — таки телячий взгляд? И его навязчивое желание научить меня играть в теннис. Хых!!! Ну — ну! Тут вам не девочка с улицы — хоть я уже и не подтверждала разряд, но по факту первый взрослый заработала в пятнадцать лет.

И пусть я давно не тренировалась, но почему-то уверена, что смогу надрать задницу самонадеянному красавчику. Но это потом. Сейчас, конечно, я дам ему возможность почувствовать себя великим тренером — прикинусь совершенной неумешкой.

Мужчины ж как дети! Впадают в прелесть от осознания собственной значимости, любят быть первыми, любят завоевывать. Наверно, это и есть мужская суть — достигаторство, мамонта в пещеру и если что «Молчи женщина».

Осторожно, будто легкий ветерок тронул какую-то тонкую струну моей души — или мне показалось, или Барковский готов был грудью защитить меня, когда этот свин подхватился и чуть не ударил меня. Черт! Почему — то хочется верить, что Тимофей бы это сделал.

Тимофей. Тима. Тим. Вот даже имя у него непривычное. Как — то тепло прокатывается по языку, словно напрашивается на ласку. Оно совсем как итальянское «ti amo» — я люблю.

Я сладко зажмурилась и обхватила себя за плечи. Вопреки логике, этот Тиамо мне очень нравился. И, как любила говорить Скарлет: «Я подумаю об этом завтра». А сейчас я буду изображать неповоротливого смешного курчонка и ловить его снисходительно-покровительственно — радостный взгляд.

Хорошо, что я захватила спортивные шорты — дворняжки. Сверху футболка — и компании, заключавшие контракты с Курниковой и Шараповой выдерут волосы на голове и посыплют ее пеплом. Легкие кроссовки. И я лучшая модель теннисистки. Ровно в семь спускаюсь вниз и нос к носу сталкиваюсь с Вероникой Патрикеевной.

— А ты куда собралась? — гневливо вздергивается бровь боярыни столбовой.

— Тимофей попросил меня подавать ему мячи, — снова изображаю такую святошу, что ангелы все крылья пообкусывают от зависти.

— Вообще-то нужно было у Матвея Тимофеевича спросить, — теперь высокомерно задирается и носик.

Да, конечно, помню я, где мое место — на ящике с золой!

— Отец в курсе, — сам Аполлон свет Матвеевич спускается вслед за мной. Очевидно, на стерву он действует, как дудочка факира на кобру, поэтому градус добродушия в ее голосе чудесным образом повышается, и она могла бы сразить меня наповал, будь у меня менее крепкая психика:

— Да, Анна, можешь называть меня просто Вероника.

Бинго! Определенно, Тимофей губит талант дрессировщика. Еще немного, и она своим клювиком у него с руки еду будет брать.

— Идем? — это он уже ко мне.

— Идем, — и добавляю: — Те.

Если посмотреть со стороны, то картина просто идиллическая — молодой мужчина в полном расцвете сил и юная девушка, с определенным интересом друг к другу, собираются заняться спортом.

Но, к сожалению, все не так. Я служанка, он хозяин, я шпионка, он сын врага, если сам не враг. Ну за что со мной Судьба так? В кои — то веки мужчина понравился, и тот…Правда, клеймо врага еще под вопросом.