Служба королю

Конечно, хороши хассаны горделивой своей осанкой, воинским умением, твёрдым отношением к смерти, которой не боятся! Не зря их берут в наёмники. Но сотни поколений обирают пахарей, иритов, слабых только от того, что хотят трудом, а не разбоем кормить свои семьи. И не только иритов, но и другие народы и свой собственный, тоже, потому что их мастера и работники сами живут в нищете.

Юные хассанчики с детства с песнями и сказаниями впитывают психологию грабежа и становятся исконными врагами. Навсегда. Перевоспитывать их нельзя. А наказывать можно. Ярмом, тяжелым трудом. Или смертью. Говорить слова и речи тому, кто гордится историей своего разбойного народа и готов драться за неё насмерть, бессмысленно! Бить и бить! И никакие нюни не должны здесь примешиваться. Грязная работа? Да! Опасная? Прекрасно! Нужная? Тысячу раз — "Да!"

Мишка понял, что до этого он сам себя поймал в попытке логически, мозгами подойти к проблеме, которая давно уже была решена и воины отряда, которые сейчас весело заигрывали со спасёнными женщинами, оказались гораздо мудрее его, выходя на поединок, без колебаний, за правду, идущую от корня самого мироздания.

Созидающий — прав! Отнимающий — вор! Вот и вся формула! И не надо смотреть в лицо врага, находя в нём черты, присущие нормальным иритам. Лицо обманет, потому что скрывает чёрную душу, верить можно только делам. И корень этой правоты заложен самой Природой: грабитель не выживет без пахаря, умрёт с голоду или сам начнёт сеять! Значит, он лишний! А пахарь легко проживёт без опасного соседа.

Мысли его пошли ещё дальше. Он вспомнил чванливую молодёжь и размалёванных женщин, которые прозябали во Дворце. Все они брали то, чего не делали. И даже и не брали. Им приносили! "Отнимающий — вор!" Тогда получается, что и этих надо истреблять? Но они — не хассаны, не убийцы, к ним нужен другой подход. Ладно, решил он, разберёмся и с ними.

— Мы соберём свой отряд! Да? Ты готова быть со мной?

— Дурачок! Я и так с тобой. Только надо и других девушек брать, если они захотят!

— Разве они могут воевать?

— А я?

— Ты — ненормальная! Одна на всём свете!

— А мы?

Это спросили женщины, которые успели незаметно подойти, услышав странную потасовку между влюблёнными и эхом этот же вопрос повторили мужчины, воины, которые всю свою жизнь уже выполняли грязную работу, за которую только собирался взяться новоявленный молодой вождь.

И за едой разговор продолжился. Самой большой трудностью оказалось найти контакт с собственными королями. С этим согласились все. Значит, новый отряд надо было собирать по-партизански, захватив тайком удобное место и оттуда совершать свои походы.

Без базового лагеря было невозможно организовать сбор желающих, обучение, лечение, ремонт одежды и оружия, у Мишки даже голова начала кружиться, когда его маленький, неясный план начал обретать форму. Дело могло стать таким грандиозным, что глаза всех говоривших вспыхнули ярким и дерзким огнём.

Речь уже шла не об отдельных военных вылазках, а о своём клане, маленьком, миниатюрном государстве, в котором должны быть управление, и канцелярия, и посыльная служба и даже тюрьма.

Но тем и опасно постоянное место, что его можно вычислить, найти, прийти с большим войском и раздавить. Ясно, что хассаны не смирятся с урезанием своих возможностей. Да и Ларен Мягкий, несмотря на своё прозвище, всегда мог потребовать от вассалов подчинения.

Даже будущее нового клана пряталось в тумане, потому что, как ни спорили воины, а согласились с тем, что все их удачи в конце обернутся ничем. Как только удастся победить всех завоевателей, необходимость в отряде отпадёт и он должен будет сам себя разогнать. Этот парадокс оказался не по зубам неискушенным политикам и поэтому все согласились, что там — видно будет, и до победы ещё так далеко, что на их век хватит.

Сам того не понимая, Мишка начал разжигать идейный смерч, первой искоркой которого была мысль, а она, как в его колдовстве, закручивалась в вихрь событий, рождающих гигантскую силу. Разрушающую и созидающую. В споре и криках рождались все те механизмы, которые уже бесконечное число раз возникали во Вселенной там, где существа разумные брались за реформацию своего общества.

Все восстания, мятежи, революции всегда идут одной и той же дорогой. Идея рождается, потом формулируется и становится доступна массам сочувствующих, из них выбираются те, кто готов за идею подставлять своё тело под удары и клянётся в этом, только потом создаётся материальная база, лозунги, фетиши, форма, значки, тайные знаки и прочая атрибутика.

Мало, кто на старте думает о том, как и почему новое и, казалось бы всегда живое тело их идеи в конце концов умирает. Но это тоже характерно для реформаций. Разве ребёнок должен думать о конце своего пути? Нет, он должен просто жить!

Клан Ящерицы

— Не получается! Ничего не получается! У меня никогда это не получится!!

— Не кричи. Ты сколько пробуешь? День? Пять дней?

— Если бы! Уже скоро восьмушка пройдёт!