Служба в потешных войсках ХХ века

В средине января эскадрилья должна была вылететь в Рязань для выброски тамошнего полка. Командировка предстояла на несколько дней, может на неделю или больше. Всё зависело от погоды, которая может преподносить различные сюрпризы. Утром Анатолий выдал экипажам парашюты и пошёл со всеми на аэродром помогать сорвать самолёты со стоянки. Самолёты Ан-2 зимой ставят на лыжи, и они от длительной стоянки плотно прилипают к снегу, и что хуже, во время оттепели с последующим морозом примерзают так плотно, что их приходится вырубывать изо льда. Сейчас самолёты просто прилипли, но требовалось много народу, чтобы их оторвать. Бывает, что десантники уже сели в самолёт, а он не может тронуться с места. Тогда они выходят из самолёта и раскачивают в стороны фюзеляж. Самолёт начинает двигаться, а они на ходу неуклюже залезают в него. Когда все самолёты оторвали от снега, что было в этот раз несложно, произошёл забавный случай, о котором потом долго вспоминали.

Служил в эскадрилье лётчик по фамилии Лавренёв (фамилия изменена). Лётчик он был замечательный. Самолёт у него был под номером 06. Его закрепили за командой, так как лучше его никто не производил расчёт и выброску парашютистов. Было ему за сорок, высокого роста, чуть сутулившийся, он больше походил на бухгалтера, чем на классного лётчика, особенно когда с чёрным служебным портфелем шёл, чуть раскачиваясь в стороны, к самолёту.

Его уважали за хорошую работу и мягкий характер, но некоторые завидовали, что, летая с командой, он имел больше всех часов налёта, за которые платили деньги.

Он снимал квартиру у частника во флигеле, вход в который был с улицы.

Лавренёв женился на красивой, полногрудой девушке с пышными формами, но к этому времени красота её несколько поблекла, и она пыталась компенсировать их косметикой.

Она не обладала вкусом и чувством меры и была похожа на матрёшку со своими ярко накрашенными губами, чёлкой и томными глазами. Над её видом посмеивались, и это даже слышал Лавренёв, но в силу своего незлобивого характера не обращал на подначки внимания. Но до Лавренёва стали доходить слухи, что она ему не верна. Даже не слухи, а один из офицеров сказал ему, что его жена изменяет ему с солдатом из соседней дивизии. Но тот только отмахнулся. Наверное, он умел просто сдерживать себя от эмоциональных поступков. Сам же, по всей вероятности, переживал, но вида не показывал. Детей у них не было, она не работала, а от безделья и постоянного ожидания мужа томилась от страсти её обуревавшей.

В один прекрасный день или вечер Лавренёв застал её в доме вместе с солдатом. Солдата он спокойно выпроводил, а ей сказал, что подаст на развод.

Потерять мужа с его приличной зарплатой ей не хотелось, она падала на колени, просила прощения, говорила, что его любит, а это её бес попутал. Лавренёв же её действительно любил и простил ей вселенский грех.

Но отведав запретный плод один раз, невозможно от него вообще отказаться и… солдат по-прежнему приходил в отсутствие мужа к жаждущей любви индюшке.

Может быть и терпел бы любящий муж такую ситуацию, но к его несчастью солдат оказался болтлив, хвастлив и, мягко говоря, не совсем порядочен.

Лавренёву стали в глаза говорить, чтобы он не позорился, как будто бы защитники нравственности беспокоились о нём. Им было важно посмотреть на его реакцию. И он решился. Решился, наверное, не до конца, а только припугнуть свою любимую курочку.

Он сказал своей супруге, что перелетает навсегда жить в Рязань, уложил два чемодана со своими вещами и принёс их утром в свой самолёт.

Любительница поспать прозевала уход мужа из дома, проснулась, понежилась в постели, думая о наступающем вечере без мужа и своём солдате воробышке. Её тело уже сейчас страдало от неукротимого желания любви. Но вдруг она заметила отсутствие мужниных вещей, схватилась с кровати и побежала в воинскую часть, даже не умывшись и не причесавшись. На ходу застёгивая дорогую шубу надетую, прямо на ночную сорочку, и нисколько не заботясь о свой внешности, бежала она, иногда переходя на шаг, оттого, что заходилось сердце. Давно ей не приходилось так бежать. Обычно она носила себя. как пава, упиваясь сама собой, любимой.

Но сейчас её грудь и бёдра, которыми она гордилась, подпрыгивали с каждым её шагом, мешали бежать, пот заливал глаза. Она услышала звук работающих самолётных двигателей, сняла платок, взявши его в руку, расстегнула шубу, забыв о том, что она без платья и в валенках на босую ногу. Главное, не дать мужу улететь с вещами.

В таком виде она прибежала на аэродром. Часовой попытался её остановить, но она, видя, что сейчас самолёт N 06 начнёт выруливать на старт, подбежала к нему, открыла дверь и стала залазить в него.

Но так как подножка была снята, а порог двери находится на высоте сантиметров семьдесят, она поставила на него сначала одну ногу, затем вторую и в этот момент её шуба задралась вместе с ночной сорочкой и все стоящие на земле увидели…