Служить цели

— Сейчас я сделаю тебе больно, Бенджамин. Если ты пошевелишься или освободишься от своих оков, я буду очень в тебе разочарована.

— Я не буду этого делать, Госпожа, — сказал он, не задумываясь.

— Твое стоп-слово — «красный», саб. Используй его, если потребуется.

— Я не буду этого делать.

Ее руки скользнули вниз по его груди, взъерошив волосы. Когда она ущипнула его за соски острыми ногтями, его кровь, забурлив, побежала по венам быстрее, будто кто-то открыл шлюзы.

А потом она просунула руку ему между ног и обхватила его мошонку своими теплыми ладонями, слегка сжимая. Затем усиливая хватку. Увеличивая давление до тех пор, пока он не почувствовал, как пот стекает по его коже. И как зашевелился его член.

— Какой плохой член, не встает немедленно для своей Госпожи, — её неодобрение заставило его опустить голову. Бену захотелось извиниться.

Она шлепнула его по вялому члену — шлепнула по нему, мать его — кончиками пальцев. Слева, справа, каждый удар жалил. Шокировал.

Господи. Он напряг ноги, пытаясь удержаться в нужном положении, а тем временем сила ударов нарастала.

К его изумлению, его член встал.

Обхватив его своими уверенными пальцами, Анна скользнула по нему вверх и вниз. Но эта потрясающая награда длилась очень недолго.

Она подняла флоггер.

Первые удары пришлись на плечи, спустились по спине, избегая попаданий по позвоночнику и почкам. Он получил несколько сильных ударов по заднице. И его кожа разогревалась все сильнее и сильнее.

Через некоторое время она остановилась и шлепнула его по члену.

— Блять!

— Молчи, саб, — пробормотала она и снова проделала это.

Он сдержал проклятие и был вознагражден долгим, влажным поцелуем. Господи, она умела целоваться. Его руки болели от желания обнять ее.

Он потерял счет тому, сколько раз она повторяла эту последовательную пытку. Его спина и задница горели огнем, пульсирующий член невыносимо жгло.

Его руки обхватили черные цепи и, казалось, слились с металлическими звеньями.

— А теперь время для чего-то нового, — она мило улыбнулась ему и взяла… какой-то предмет. Зловещего вида стальное кольцо с парой дюжин металлических шипов. Это было похоже на гребаный мини-вариант «железной девы[11]». Пасть с зубами.

Бен сжал зубы, подавив протест.

Она расстегнула застежку, обернула чертову вещь вокруг его члена и подкрутила штыри внутрь таким образом, чтобы каждое стальное острие почти упиралось в его член.

Не так уж плохо. Бен понял, что замер на месте. Он осторожно выдохнул.

А затем она скользнула пальцем по чувствительной коже между его яйцами и анусом.

Когда обжигающе острое удовольствие пронзило его насквозь, его член утолщился… и гребаные шипы причинили невероятную боль. Его пальцы сжались в кулаки вокруг цепей, /пока он боролся с желанием сдернуть это пыточное приспособление.

Но каким-то образом эта агония возбудила его еще больше… что лишь усилило боль.

— Блять.

Ее глаза светились удовольствием.

— Это то, что я хотела услышать.

Она снова начала безжалостно его пороть. За одним всплеском боли следовал следующий.

И мутный болотный воздух, который душил его, превращался в залитый солнцем туман. Его член не… сильно… болел, но ощущался окруженным плотным теплом, будто влажный рот сладко обхватывал его. Каждый удар флоггера по коже был похож на удар чем-то мокрым, вроде теплого языка.

Он понял… в конце концов… что она остановилась.

— Какой хороший Бенджамин, — прошептала она, пока ее прохладные руки гладили его тело, гася огонь.

Она поцеловала его, долго и медленно, когда он почувствовал ее руки на своем члене, снимающие стальное кольцо.

В этот момент его плоть наполнилась жаром, подпрыгивая, как воздушный шарик над костром. Пульсируя в такт биения сердца. Комната вокруг Бена закачалась.

Его руки внезапно оказались по бокам. Разве он отпускал цепи? Когда он попытался протянуть руку, она рассмеялась. Черт возьми, он мог кончить лишь от одного звука ее смеха.

— Иди сюда, Бенджамин.

Крепко взяв его за руку, она усадила его в кресло. Добротное массивное кресло. И подложила мягкое одеяло под его дрожащие ноги. По ощущениям он словно дрейфовал в прохладном море.

— Бенджамин, — ее ладони на его лице ощущались благодатью. — Посмотри на меня, мой тигр.

Его веки были тяжелыми, но у нее были самые красивые глаза. Он мог бы смотреть в них вечно.

Когда она успела забраться ему на колени? Но ведь сделала это. Она оседлала его, обхватив коленями его бедра. Если бы он мог поднять руки, он бы обнял ее.

— Помнишь моего брата Трэвиса? Он ушел из морской пехоты, потому что больше не мог.

Ее брат. Да, он встречался с ее братом. Где-то. Хороший парень. Кожа Бена горела, член так странно пульсировал, а ее глаза были такими голубыми.

— Почему ты ушел из Рейнджеров, Бенджамин?

Он ведь ушел оттуда, да? Был демобилизован. Военная карьера не для него. От чувства потери у него защипало в глазах, но туман, окутавший его, сдерживал горе.

— Получил травму.

— И поэтому ты не вернулся.

— Не-ет, — он сумел сглотнуть, пока она оглаживала его плечи и грудь. Такие маленькие, но такие сильные руки. — Не поэтому.