Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое

Из этого можно сделать вывод, что не образование уничтожает скверный порок воровства, а хорошее нравственное воспитание детей с самого раннего возраста владеть своими желаниями и чувствами.

В Афинах осматривали Акрополь с историческим языческим храмом, возвышающимся над всем городом, откуда любовались на дивный вид на море, город и окрестности. Прошлись по главным улицам, с многочисленными кофейнями, битком набитыми экзальтированными, горланящими греками с газетами в руках, старающимися переспорить друг друга. Мне представилось, что то же было во время св. апостола Павла, проходившего по Афинам, когда он сказал о них: «Афиняне ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое» 6*

.

Смирна — азиатский город, не оставивший у меня большого впечатления, отчасти похож на Бухару, но менее оригинален.

В Александрии пришлось расстаться с милыми Алексеевыми, они поплыли до следующего порта, мы же, окруженные толпой проводников, выбрав из них симпатичного араба, хорошо говорящего по-русски, сели на ожидающий экипаж от гостиницы «Аббат». Несмотря на новые впечатления, я был угнетен расставанием с Алексеевыми: путешествие сближает людей, и было видно, что и им было грустно расставаться с Нами. Алексеевы очень звали нас приехать в Иерусалим, снабдили друг друга подробными адресами. Приехавши в Москву, я получил от них несколько писем, ответил, но тем все наше знакомство и закончилось. Больше я их не видал.

От гостиницы «Аббат» у меня осталось в памяти, что обед и завтрак в 12 часов дня были довольно плохи, мясо и птиц подавали нарезанными малюсенькими кусочками, годными только для одного глотка. На одном из обедов американец, не замечая ужаса, выраженного в лице метрдотеля, сложил на свою тарелку половину поданной утки и скушал ее с большим аппетитом. Фруктов же подавали большое количество, и могли брать, сколько кто хочет, оставляя вазы с фруктами перед вами; бананы были очень питательны и ароматны и неизмеримо вкуснее привозимых в Россию. Мое питание в Египте главное составляли фрукты, чем я весьма был доволен.

Утренние завтраки (ланч) бывали чрезвычайно обильны, подавали чай, кофе, какао, кто хотел, шоколад; на столе стояли разные варенья, мед, сливочное масло, яйца, и, если вы желали, подавали горячее и холодное мясо, ветчину, сыр и поджаренный горячий хлеб и фрукты.

Вечером перед сном я зажег свечу и поставил ее на стол, стоящий перед окном, а сам же отлучился на полчаса из комнаты, заговорившись в коридоре с моим попутчиком; когда вернулся в свою комнату, от свечи остался маленький огарочек, так как за мое отсутствие подул самум 7* и своим знойным дуновением уничтожил свечу, несмотря на то что окно было закрыто ставней; на столе и на полу скопились налеты песка. В это время года самумы бывают слабые, что же бывает тогда, когда он действует в полном размере? — подумать жутко.

Мое путешествие в Египет было предпринято не только с целью посмотреть эту интересную страну, но, главное, подыскать солидного продавца египетского хлопка, в котором так нуждалось наше Товарищество, а потому прежде всего занялись отысканием лица из имеющихся у нас известных фамилий хлопковых торговцев. Для чего и пришлось за справками о их солидности обратиться к так называемому «русскому консулу».

Консулом были приняты немедленно и, как мне показалось, с некоторым недоумением в лице, а вернее сказать, с волнением; он никак не мог уяснить себе, для чего он мог понадобиться русским купцам, никогда не навещавшим его ранее с торговыми целями. Какой национальности был консул, я разобрать не мог: не то грек, француз, еврей, армянин, но только не русский. Он носил феску и не говорил по-русски, ведя с нами разговор по-французски; с виду был симпатичный старичок, принявший нас очень любезно, угостил турецким кофе, но деловых, полезных нам сведений дать не мог; он, как я думаю, сам ничего не знал и в торговых делах разбираться не мог.

Меня всегда удивляло, что наше правительство не применяло консулов к развитию русской торговли, с целью облегчить купцам завязывать торговые отношения, давать торговые справки и тому подобное. Этот старичок консул исправно доносил, как мне кажется, нашему правительству разные сведения, получаемые им из газет местных и из официальных сведений, помещаемых в коммерческих журналах, тем его работа завершалась, если не считать — что, понятно, я только предполагаю, а не утверждаю — рассылку к Новому году мешочков с египетским кофе тем чиновникам департамента, от которых зависит его положение как консула.

Пришлось остановиться на одном греке — Родоканаки, с которым Товарищество имело раньше изредка некоторые дела. Впечатление [он] оставил на меня довольно хорошее после его посещения, и мы с ним завязали отношения, и он сделался нашим поставщиком египетского хлопка навсегда.