Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое

5* Изложение статьи Н.П. Кудрина о развитии хлопкового дела в Средней Азии, сопровождаемое редакционным комментарием, было помещено в газете «Русские ведомости» 19 декабря 1886 г. Вопреки утверждениям Н.А. Варенцова, редакцией при этом не были отмечены какие-либо орфографические ошибки или неграмотность автора, указывалось только на несколько смысловых повторов.

6* Товарищество Тверской мануфактуры выстроило в 1896–1898 гг. новый дом для своего правления по адресу: ул. Варварка, д. 9 (сохранился в надстроенном виде).

7* М.А. Морозов был женат на Маргарите Кирилловне Мамонтовой, дочери М.О. Мамонтовой, урожд. Левенштейн.

8* Пьеса «Джентльмен», написанная А.И. Сумбатовым (Южиным) в 1894–1895 гг., опубликована в: Сцена: Драматический сборник. 1896. М., 1897. Вып. 18; поставлена на сцене Малого театра в октябре 1897 г. Роль Лариона Рыдлова, прототипом которого был М.А. Морозов, играл актер Малого театра К.Н. Рыбаков.

9* Арсений А. Морозов первым браком был женат на Вере Сергеевне Федоровой, дочери архитектора. См.: Филаткина Н., Дроздов М. Морозовы. Династия фабрикантов и меценатов: Опыт родословия. Ногинск, 1995. С. 24.

10* Ср.: «В самом начале 90-х годов ‹…› жила-была в Москве молоденькая закавказская красавица Нина Окрамчаделова, ласковая, умная, зачаровавшая чуть ли не пол-Москвы: и старых, и молодых. Я ее никогда не встречала, но слышала, что под ее чары подпали оба Коншина — отец и сын. ‹…› Сплетни переплетались и путались: то Нина выходила замуж за старика Владимира Дмитриевича, то за сына его Николая Владимировича» (Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1992. С. 133).

11* В.Д. Коншин был компаньоном братьев П.М. и С.М.Третьяковых в Торговом доме «П. и С. братья Третьяковы и В. Коншин» и в Товариществе Новой Костромской льняной мануфактуры.

12* Особняк на ул. Воздвиженке, д. 16, был выстроен для Арсения Морозова архитектором В.А. Мазыриным в 1899 г. После его смерти особняк перешел к Н.А. Коншиной (урожд. Окромчаделовой).

ГЛАВА 85

Москвичи любили встречать Новый год весело, но встреча Нового, 1904 года была особенно весела. Кого бы я ни спросил из своих знакомых, как встречали Новый год, от всех получал ответ: «Весело!» Многие устраивали у себя балы, костюмированные вечера, но большинство заранее записывались на столики в ресторанах, спеша занять в них лучшие места. Рестораны «Метрополь», «Прага» 1*

, «Эрмитаж», «Яр», «Стрельна» — все были переполнены публикой до отказа с 11 часов вечера разряженными дамами, усыпанными бриллиантами, мехами, цветами; мужчинами во фраках. В 12 часов вся публика, стоя, подняв бокалы с шампанским, чокалась, и кругом только было слышно: «С Новым годом, с новым счастьем!» Шампанское лилось, с выпитием неисчислимого количества бутылок, на радость французских виноделов. Были все довольны встречей Нового года и проведенным временем. Вернувшись домой, ложась в кровать, думали: этот год, наверное, принесет нам более счастья.

Но, как говорят, «человек предполагает, а Бог располагает»! Так и случилось в этом 1904 году: вместо еще большего счастия получилось большое неожиданное горе.

Мы, русские, были мало осведомлены о политическом положении государства, жили и наслаждались жизнью, уверенные, что в нашем государстве все благополучно и идет хорошо. 27 января неожиданно разразилась война с Японией; накануне никто из москвичей не думал, что это может случиться. Я внимательно прочитывал газеты, вращаясь в биржевых сферах, всегда внимательных к политическим делам, не мог даже и подумать о войне.

Накануне объявления войны я купил дом у Серебрякова, на углу Рождественки и Варсонофьевского переулка 2*, и уговорились с ним на другой день в 11 часов утра быть в конторе нотариуса Сусорова, чтобы совершить купчую крепость. В этот день за утренним чаем развертываю газету и с ужасом прочитываю: война объявлена. Спешу в банк, чтобы ликвидировать процентные бумаги для уплаты Серебрякову, но получаю там ответ: «Кто же у вас в данную минуту купит? Бумаги, несомненно, в цене должны упасть», — и мне пришлось отказаться от купленного дома.