Смех мертвых

— Я собиралась, Тим, но… ох, как же я себя ненавижу! Понимаешь, я вчера брала машину — съездить к Маргарет и…

— Попала в аварию?

— Нет. Похоже, на что-то наехала. Сегодня завожу машину и… представляешь, обнаружила, что шина спустила. Мне еще чертовски повезло: она могла рвануть по дороге, а я ехала с Северной набережной… Покрышка просто изжевана.

— Приеду — взгляну, — пообещал он.

— Это было бы просто замечательно, — иронично отозвалась Джейн. — Ну, до встречи.

— До встречи, — повторил он и повесил трубку.

Он медленно зашагал обратно к кораблю. За это время спустили сходни. Кое-кто из команды уже успел переодеться в гражданское и сходил на берег. «Спокойной ночи, шеф», — раздались добродушные приветствия.

— Спокойной ночи, — фыркнул Баррет.

В своей каюте он сорвал с себя форменную рубашку, спустил брюки, отшвырнул ботинки и стянул носки. Наспех ополоснул лицо и руки в раковине, наспех вытерся, прошелся щеткой по своей рыжеватой шевелюре и криво усмехнулся своему отражению в зеркале. Джейн уже давно донимала его, уговаривая отрастить волосы подлиннее, чтобы сделать модельную стрижку, но до сих пор ему удавалось отбиться. Все эти новомодные выдумки ему совершенно не идут: у него слишком жесткое лицо. Как это говорится… грубо вытесанное, что ли? Да, пожалуй, так.

«Тим Баррет, настоящий старший помощник, — подумал он. — Только будь я настоящим старпомом, Профсоюз Моряков объявил бы, что у нас на борту нарушаются права трудящихся». Он пожал плечами и принялся переодеваться в штатское. Эта операция как будто прибавила ему несколько фунтов — хорошо, что не убрала заодно несколько дюймов. Осталось взять саквояж с туалетными принадлежностями. Баррет выключил свет и вышел в коридор. Второй и третий помощники уже ушли. Пожалуй, закоренелый холостяк Спаркс, как всегда, останется на борту. Проходя мимо одной из кают, Баррет остановился.

— Спокойной ночи, Билл, — проговорил Баррет.

— И тебе спокойной ночи, — плотная портьера в дверном проеме всколыхнулась, и из-за нее показался Билл Малони — лысый толстяк с неизменной угрюмой миной на лице.

— А что, Джейн за тобой не заедет? — удивленно спросил он.

— Нет. Она машину уделала.

— Печально слышать. А я-то припас для нее бутылочку «Каскада». Ее любимое пиво. Думал, посидим втроем, выпьем… Слушай, не пропадать же вещи. Может, раздавим на двоих?

— Не сегодня, Билл. Уже поздно.

— Значит, выпью сам. Передай Джейн мои соболезнования.

— Непременно, — заверил его Баррет.

Он спустился на причал и направился к будке сторожа, чтобы вызвать такси.

Дожидаясь машины, он успел подружиться с одним из портовых котов — жилистым черно-белым ветераном, который явно прошел огонь и воду.

— А с ним можно иметь с ним дело, дружище, — заметил шофер. — Как насчет того, чтобы прихватить этого красавца с собой?

— Любите котов? — спросил Баррет, забираясь в машину.

— Ха. Терпеть не могу. Но всяко лучше, чем крысы.

— У вас с ними проблема?

Ответ был известен заранее.

— Ага. Поганые ублюдки, все крушат на пути. Вам бы, небось, и в голову бы не пришло, что они могут грызть шины?

— Да уж. точно, — согласился Баррет.

— А вот представьте, грызут. Будь я проклят, если это не так, — шофер немного помолчал, потом спросил: — Так куда вам, дружище?

— Вуллара. Эрин-стрит.

— Это же после Оушн-стрит, верно? Пристегните ремень — мы взлетаем.

Насчет «взлета» он слегка преувеличил. Наоборот, они основательно застряли на Кингз-кросс, где раздраженный полицейский, как всегда, безуспешно пытался перераспределить транспортные потоки. Пока машина стояла в пробке, водитель снова заговорил:

— Ну, как там за океаном?

— Какой океан… Обычный каботажный рейс.

— И где побывали?

— В основном, в Новом Южном Уэльсе в Тасмании. Уголь и сталь из Ньюкасла, генеральный груз из Сиднея в Бурни, в Давенпорт и Лонсестон. Картофель, газеты и всякое такое прочее. Загрузились и вернулись в Сидней.

В это время Баррет рассматривал заголовки газет, выставленных в ближайшем киоске. «ЧУМА ОБРУШИЛАСЬ НА ДЖАКАРТУ». «ОГНЕННЫЙ ВИРУС ВСЕ ЕЩЕ НА СВОБОДЕ». И еще: «В РЭНДВИКЕ ПРИНЯТО БЕСПРЕЦЕДЕНТНОЕ РЕШЕНИЕ».

Он рассмеялся.

— Над чем смеемся, дружище? — осведомился водитель, закуривая сигарету.

— Газеты. Про Рэндвик пишут раза в три больше, чем про все остальное. На пожары и эпидемии никто не обращает внимания; единственно важные новости — со скачек.

— Это точно, дружище. Из-за тамошних судей, чтоб им пусто было, я вчера потерял десять фунтов. Чертовы идиоты, совсем из ума выжили.

Они повернули на Нью-Саут-Хед-Роуд и снова набрали скорость. Баррету хотелось просто сидеть в тишине, прислушиваясь к реву мотора, любоваться знакомыми видами и ни о чем не думать. Стадион Рашкаттерс-Бэй с новой площадкой для боулинга… Новые часы на башенке здания банка «Таможенный Кредит» — эти часы ни разу не показывали правильное время со дня их установки. Эджклиффская Почта, плавный подъем Оушн-стрит, белый, сверкающий огнями офис «Клайд Индастриз» — и, наконец, Тревильян-стрит.

— Поворачиваем направо, — бросил Баррет, — потом первый поворот налево, на Эрин-стрит. Дом с белой изгородью и черной калиткой.