Смена климата

Вопрос был закономерным. О вампирах, пьющих кровь демонов, рассказывали, будто они не боятся солнца и не впадают в дневную спячку. И то, и другое не в полной мере соответствовало действительности. А вот то, что и Заноза, и Намик-Карасар, бодрствуя днем, совсем не казались ослабевшими, потерянными и пребывающими на грани помешательства от злости, смешанной с инстинктом самосохранения, было еще одной странностью. Возможно, самой странной из всех. Необъяснимостью своей она уступала лишь тому факту, что Франсуа осознал ее только сейчас. Проведя в этом подвале, в компании двух не спящих вампиров, около сорока минут.

— Онезим спит, — подтвердил он, понадеявшись, что не слишком выделил имя. Не дал понять, что заметил, насколько привычно для этих двоих дневное бодрствование. — Поэтому я и пришел до заката. Сейчас, когда город пуст, а мой господин погружен в сон, вы можете… я могу беспрепятственно провести вас к нему.

— А найти буксировочный трос ты сможешь? — поинтересовался Намик-Карасар.

Эти двое могли потягаться друг с другом в непредсказуемости.

— Сигурд-стайл! — Заноза озарил турка восхищенной улыбкой, — чувак, я б не додумался.

— Додумался бы, если б не считал, сколько у него ног. Ну, так что насчет троса, Франсуа?

— Конечно, я достану трос. Что еще вам понадобится?

— План убежища Онезима. Как можно более точное описание того, во что он превратился.

— И вы, мистер Энбренне, — Заноза все еще улыбался, но теперь в улыбке появилась некая настораживающая задумчивость, — в качестве платы за спасение души Онезима, я выбираю вас.

Франсуа не хотел умирать, но это не означало, что он хотел жить. У него была цель, по достижении которой жизнь теряла смысл, а смерть — обретала. Нет, не Великое делание, не поиск философского камня и абсолютной гармонии между материей и духом — он продолжал искать, они оба продолжали, но для Франсуа поиск перестал быть осью существования. Его целью стало спасение Онезима и собственная смерть, как неизбежное следствие этого. Он не хотел остаться один, не представлял такой жизни и никогда о ней не думал. Как только тело Онезима будет уничтожено, а душа освобождена, тело самого Франсуа рассыплется прахом. Он должен был умереть четыреста лет назад, жизнь его сохраняло волшебство не-мертвой крови, которое закончится со смертью господина. И в посмертии они останутся вместе. Франсуа знал, что сможет последовать за Паломой, уносящим душу Онезима. Знал, что это будет ему позволено.

Условие Занозы было… неприемлемым?

Нелепая мысль. Стоило взглянуть на нее так, и нелепость стала очевидной. Ценность бессмертной души неизмерима, чем же платить за нее, как не другой бессмертной душой? Какая плата будет равнозначной?

— Не знай я, что демоны ненавидят вампиров, я принял бы вас за демона, — сказал Франсуа.

— Но поскольку я со всей очевидностью влюблен в этого парня, — Заноза бросил веселый взгляд на Намик-Карасара, оставшегося полностью равнодушным к подначке, — демоном я быть не могу. Так что, мы договорились? Душу за душу, как по мне, это честная сделка.

Душу за душу… Мог ли демон любить вампира? Мог ли вампир любить демона? Нет, это противоречило всему, что Франсуа знал о мире и о законах его существования. Сделка с Занозой не была сделкой с дьяволом.

— Я согласен, — сказал он.

И преклонил колено, когда Заноза, закатав рукав плаща, сдвинув десяток звенящих браслетов, чиркнул когтем по сплетению вен на запястье.

* * *

— Не знаю, сколько Слуг сдохнет, когда ты выпустишь кишки из этого дракона, но все оставшиеся помчатся сюда так быстро, как только смогут, — предрек Заноза, мрачно глядя в план убежища Онезима.

— Это ты бы помчался. Ты любопытный и безмозглый. А они жить хотят. Когда увидят, как перестарки превращаются в пыль, сразу поймут, что Онезим кончился. Никому не захочется связываться с тем, кто его уничтожил.

— Любопытный и безмозглый, — повторил Заноза грустно. — Был бы я сусликом, я каждую ночь получал бы бампером по хлебальнику, и все равно следующей ночью шел на шоссе, пыриться на клевые тачки.

— Трудно спорить. Зачем тебе этот Слуга?

— Мистер Энбренне? Он классный химик. Нереально классный. Участвует в проектах, имеющих отношение… к моему бизнесу. Под другим именем, конечно, под кучей разных имен, но когда он начинал, в нулевых, он меньше заботился о сохранении инкогнито. Может, думал, что каждый новый контракт — последний, не знаю. Нет, тогда я еще не следил за всем этим…

— За гонкой вооружений и эскалацией насилия, — Хасан пожал плечами в ответ на возмущенный взгляд: — что не так?

— Не я эту гонку придумал.

— Нет. Ты, мальчик мой, как пчела с аллергией на мед. Но нельзя давать тебе расслабляться. Так с новым Слугой у тебя появилась еще толика влияния?

— В гонке вооружений и эскалации насилия. Типа того.

Заноза помолчал. И добавил, стараясь говорить, как можно более независимо:

— Ладно. Я не хочу, чтоб он умер. Он хороший. И что?!

— Бизнесмен, — Хасан не улыбнулся. — Акула милитаризма. Если ты готов к встрече с драконом, то идем.