Смерч

…Кожному рот дере ложка суха,Хто э на свiтi щоб був без грiха?..

Трудно представить сборщика налогов, который бы тайком не попробовал завысить норму налогообложения или честно отдал все собранные средства своему хозяину. В большинстве своём арендаторы так себя и вели. В результате поляки богатели, евреи тоже были не внакладе. Довольны были все, кроме налогоплательщиков, чьё недовольство росло, иногда перехлёстывая через край. Масла в огонь подлило подписание Брестской унии, по которой православная церковь переходила под юрисдикцию Римско-католической церкви. Начались бунты, которые быстро и кроваво подавлялись. Эти вспышки народного гнева напоминали мощные, но короткие порывы ветра перед грозой. А гроза назрела. За тяжёлыми тучами, обложившими политический небосвод, угадывался смертоносный смерч, который был способен сокрушить всё на своём непредсказуемом пути. На напрягшемся, наэлектризованном небосклоне всё было готово к взрыву, не хватало только небольшой искры, способной запустить необратимый процесс.

Искра появилась самым неожиданным образом.

Глава 1. Батько Хмель

Неподалёку от города Чигирин, на хуторе Суботов, жил не тужил казачий сотник Зиновий Михайлович Хмель. Был счастлив в браке с любимой женой, куча детей скучать не давала. Былая военная карьера обеспечила ему безбедное существование, а должность чигиринского сотника придавала состоятельному помещику статус авторитетного чиновника.

Собственно говоря, это сейчас он жил не тужил, потому как ранее Зиновию пришлось многое испытать и многое пережить. Обучение в Иезуитском коллегиуме сначала в городе Ярославе, затем во Львове сделало из молодого шляхтича[2] прекрасно образованного человека. Его знания могли быть востребованы где угодно, однако Зиновий, будучи парнем с характером, решил делать военную карьеру и по стопам отца отправился За Пороги, туда, где земная кора, вздыбившаяся миллионы лет назад, широким щитом преградила путь стремящемуся к югу Днепру, чей могучий поток, преодолев девять гранитных Порогов, вырвался на свободу и превратился в широкую свободную реку. Вот здесь, в ЗаПорожье, из вольных казаков были созданы коронные (подчиняющиеся польской короне) реестровые полки, ставшие кордоном, охраняющим территорию Речи Посполитой от набегов крымских татар, шалящих в Дикой степи. На речных островах Запорожской Сечи помимо коронных войск быстро появились и вольные казачьи шайки.

Казачья вольница вдохновила молодого Зиновия, и его военная карьера пошла в гору. Боевой характер сделал Хмеля любимцем гетмана Петра Сагайдачного, в результате чего он стал неизменным его спутником в боевых походах. За спасение короля Владислава IV, которому грозил русский плен при осаде поляками Смоленска, молодой Хмель получил от него в награду золотую саблю. В это время Зиновию показалось, что имя простолюдина его не украшает, поэтому величать его стали Богданом (данный Богом), да и фамилия зазвучала на польский манер – Хмельницкий. Острый ум и достойное образование помогли Богдану занять со временем пост генерального писаря Войска Запорожского.

Но не всё гладко в жизни военного человека. Во время польско-турецкой войны в Молдавии, в битве под Цецорой погиб отец Богдана, чигиринский осадчий Михайло Хмель, а сам он попал в турецкий плен. Турецкая неволя не прошла для казака понапрасну. За два года ему удалось не только выучить турецкий и татарский языки, но и завязать некоторые связи. Вернулся Богдан на родину благодаря выкупившей его матери.

Боевые заслуги принесли Богдану уряд сотника чигиринского, а богатые военные трофеи сделали его зажиточным владельцем хутора Суботов под Чигирином.

Хуторская жизнь Богдану нравилась. Тучные стада, обильно-урожайные посевы, пасеки делали его жизнь размеренной и спокойной, обещая безбедную старость. Лицезреть семерых своих детей, четверых мальчиков и трёх девочек, было значительно приятнее, чем командовать полками не всегда трезвых казаков.

Единственным, что омрачало сытую жизнь помещика, была болезнь жены Анны. Да, именно омрачало. Анна была Богдану верной женой, хорошей и заботливой матерью его детям, а также энергичной помощницей в хозяйственных делах, однако двадцать лет супружества, военные походы, турецкий плен сделали своё дело. Страсть, любовь, острота ощущений притупились настолько, что сосуществование супругов превратилось в скучное сожительство.

Когда здоровье Анны заметно ухудшилось, в доме Хмельницкого появилась Гелена Чаплинская. Осиротевшая, хорошо воспитанная польская панночка знатного происхождения взяла на себя уход за домом и многочисленными детьми.

Для знакомства в покои, где лежала больная супруга, Елену Богдан привел сам.

– Знакомься, Ганнуся, это пани Елена. Она будет заниматься нашими детьми, да и хозяйством вообще. Образование и происхождение ей позволяют. Словом, пока ты болеешь, она будет выполнять твои обязанности.