Читаем СМЕРШ. Будни фронтового контрразведчика. полностью

Этот разговор разбередил память Лепина и он непроизвольно продолжал размышлять о германской войне, окружениях, пленных, побегах из плена и, между прочим, упомянул Лавра Георгиевича Корнилова, его побег из австрийского плена, добавив, что после плена генерала повысили в должности и он был провозглашен национальным героем, а потом был командующим фронтом и главковерхом, и пленение не было темным пятном в его биографии. Но он выступил против революции и погиб, а ведь был одаренным офицером, знал четыре языка, в том числе фарси, и был знатоком Юго-Восточной Азии!

Удивительный человек сидел перед Сазоновым: его крепко посаженная, с удлиненным лицом, чуть тронутая благородной сединой голова хранила много интересных историй о прошлых событиях, и он говорил о них, как будто и не прошло тридцати лет, словно было это вчера. И Дмитрию Васильевичу хотелось довериться этому умному человеку, высказать свое мнение, поделиться мыслями, как бы он поступил с военнопленными.

— Вы понимаете, Александр Павлович, какой опыт имеют эти командиры и солдаты. Недаром же есть пословица «За одного битого двух небитых дают»! И, самое главное, немцы их за людей не считали, — в этом они убедились на себе и это никогда не забудется. А насчет длительной проверки в фильтр-лагерях — так это я считаю излишним: разоблачить в тех условиях завербованного агента иначе как его личным признанием или полученными от немцев документальными данными невозможно. — И ободренный неподдельным вниманием Лепина к его мнению, Сазонов, не торопясь, обосновал ненужность проверки освобожденных из плена: — Как Выдумаете, Александр Павлович, чего больше всего боятся наши органы? — И, не дожидаясь ответа, сказал: — Проникновения вражеской агентуры, но для этого нужны соответствующие условия, чего не могут создать военные действия. Вот, допустим, немцы решили внедрить завербованного командира роты или комбата. Ну и что?! Для этого нужно потратить много сил и средств! Прежде всего, в этом случае поддерживать с ним двустороннюю связь. Думаю, овчинка выделки не стоит. И немцы это прекрасно понимают, и еще у них могут быть опасения, что завербованный придет с повинной, когда будет канал для «дезы» и оперативных игр. И кто кого здесь переиграет, неизвестно…

— Вы меня убедили, Дмитрий Васильевич, в ненужности проверки в фильтр-лагерях. Тогда скажите, а для чего они нужны? В ту германскую Россия обошлась без них, прошло тридцать лет, и наш народ, как говорит официальная пропаганда, стал грамотнее и сознательнее, и вдруг проверочные лагеря для бежавших из плена окруженцев… — и уже с тонким сарказмом, как бы задавая вопрос себе, он продолжил: — Было бы интересно знать, где родилась мысль о фильтрации?! — Он сделал паузу, поднялся, прошелся по кабинету и стал медленно отвечать на свой вопрос: — Можно предположить, что в верхах исключительно заняты стратегией, им недосуг заняться этими вопросами, а вот среднее звено государственного управления определяет тактические устремления, и я уверен, что именно там возникла эта идея, и там же её облекли в материальную форму с расчетами, когда, где по месту расположения, снабжения, режима, охраны и все прочее…

Сазонов придерживался мнения, что идея жестких правил проверки военнопленных возникла в верхах. Читая бесчисленные приказы, распоряжения, ориентировки, указания по линии «Смерша», он убедился, что вся политика узды, кнута, репрессий для тыла и фронта находилась на самом верху и только в одних твердых и безжалостных руках, ее творивших. Но вслух об этом он Александру Павловичу не сказал. Потом они обсудили последние вести о завершении Корсунь-Шевченковской операции на Украине, о ликвидации окруженной группировки противника, о восемнадцати тысячах пленных, присвоении маршальского звания И.С. Коневу. И уже под конец встречи высказали свое предположение о предстоящем изменении в названии их фронта и пришли к выводу, что, скорее всего, он будет 3-м Белорусским. Кстати, это сбылось уже через два месяца, когда в апреле Восточная Белоруссия превратилась после снежной зимы в одно непроходимое болото, а их фронт получил новое название и нового командующего.

Время близилось к обеду, они попрощались, и уже на пороге Александр Павлович, вложив изрядную порцию подтекста, спросил Сазонова:

— Ну как, дружба политотдела со «Смершем» продолжается?! Я удивляюсь, откуда они находят столько времени для общения? С утра до вечера ваш заместитель сидит в политотделе у Кузакова. Может, он туда на службу перешел? Полагаю, что каждый должен заниматься своим делом, а устраивать несовместимые кооперации — это противоестественно и всегда во вред делу! — Из этого импровизированного намека было понятно, что по праву старшего и по возрасту, и по званию Лепин хочет по-дружески предупредить Сазонова о неадекватности поведения его подчиненного и одновременно беспокоится о нежелательных последствиях этого союза двух майоров. И Дмитрию Васильевичу пришлось вкратце изложить план того, как он решил занять своего заместителя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное