Смерть диверсантам и шпионам!: Правда о СМЕРШе

И Германия, и Япония, и Италия, и большинство союзных им и порабощенных ими стран были странами с высокоразвитой промышленностью, создавшими великолепные, а зачастую и массовые образцы вооружений. Ракеты разных типов, эффективная и разнообразная реактивная авиация, сильнейшие надводные суда, мощный и эффективный подводный флот были созданы в Германии и Японии к концу войны. Фашистская Германия была разгромлена, когда находилась в полушаге от создания ядерного оружия.

На германскую военную машину вовсю работали передовые промышленности стран покоренных Германией и союзных ей Франции, Италии, Чехословакии, Голландии, Бельгии, Польши…

Противники Советского Союза во Второй мировой войне (фактические и потенциальные) имели над ним очевидное численное преимущество.

И при этом до сих пор доводится читать у доморощенных борзописцев, что Советский Союз выиграл войну, просто завалив противника трупами. Нет, господа! Такое невозможно с военной точки зрения, чему в мировой истории насчитывается множество примеров.

Война, несмотря на все усилия и происки врага, несмотря на все наши промахи, была выиграна за счет героизма и мужества советского солдата, вдохновенного творческого труда инженеров и конструкторов, предельного самопожертвования подавляющего большинства населения и твердой последовательной политики, проводимой руководством страны во главе с И. В. Сталиным.

Оборона Одессы

Из Черновиц мне было приказано прибыть сначала в Кировоград, а затем в Одессу. С попутным транспортом, самом разным — гужевым, автомобильным и железнодорожным, за несколько дней этот приказ удалось выполнить.

Когда я был в Кировограде, со мной произошел забавный случай. Дело в том, что вскоре после начала войны в советской печати появились сообщения о том, что немецкая разведка засылает в наш тыл шпионов в форме сотрудников НКВД, статьи призывали граждан к бдительности. Так вот, находясь в Кировограде, я чем-то вызвал подозрения местных жителей. Думаю, подозрения основывались на том, что я был в новой форме сотрудника НКВД и отличался внешним видом от местных работников. Группа граждан, обступив меня, стала кричать, что я немецкий шпион, что меня надо не то отвести в УНКВД, не то разобраться со мной на месте. Ни мой максимально грозный вид, ни зычный командный голос, ни револьвер, который, правда, не удалось достать, не повлияли на бдительных товарищей… К счастью, мимо проходил местный офицер НКВД, который знал о группе, прибывшей из Черновиц, и видел меня в здании управления. Он сказал присутствующим, что я задержан, т. е. должен следовать за ним в здание управления. Я обменялся со своими преследователями недобрыми взглядами — обе стороны были явно разочарованы таким исходом событий. Некоторые граждане, по всей видимости, самые бдительные, последовали за нами. У дверей я показал охраннику пропуск, тот внимательно проверил его и, обратившись к оставшимся моим преследователям, сказал, что пропуск настоящий, а я действительно сотрудник НКВД.

Как мне потом стало известно, в некоторых городах были случаи задержания настоящих сотрудников НКВД, некоторые из них закончились трагически. Допускаю, что к некоторым этим случаям прикладывала руку немецкая разведка. Такая обстановка, конечно же, осложняла работу оперативных органов по поиску действительных немецких шпионов.

Замечу, что вредителей, инспирированных паникеров, диверсантов, корректировщиков и шпионов в первые дни войны было множество. Не все они были специалистами. Немало среди них было недоброжелателей советской власти. Их значительное количество, помноженное на неблагоприятную военную обстановку, конечно же, играло негативную роль.

Мне, как имевшему незаконченное образование связиста, довелось заниматься диверсантами, активно нарушавшими связь. Устойчивая радиосвязь в то время еще не была широко распространена, гораздо шире использовалась связь проводная, когда телефонный кабель поддерживался шестами. Что стоило человеку пройти вдоль кабеля и повалить поддерживавшие его шесты? Это не требовало ни особого умения, ни специальных инструментов, ни ловкости. А воинская часть, оставшаяся без связи, представляет собой боевую единицу весьма условно. Приходилось задерживать и диверсантов-одиночек, и группы, работавшие и под крестьян-косцов, и под военнослужащих, и под связистов. Большинство из них не ждало от задержания ничего хорошего и оказывало вооруженное сопротивление.

Так что бдительность тех ребят, что в Кировограде пытались задержать меня, была скорее явлением положительным. Гораздо больше примеров, когда досадная непростительная беспечность приводила к тяжелым потерям, к провалам армейских операций.

Будучи в Кировограде несколько дней, я, как сотрудник СПО, выносил постановления по оперативным делам на родственников Троцкого (в частности, на его тетку), которые тогда проживали в Кировограде, по их высылке из города в тыл.