Смерть диверсантам и шпионам!: Правда о СМЕРШе

Судя по быстрому легкому бегу, «капитан» был человеком спортивным, да и обут он был в легкие брезентовые сапоги. В то время многие офицеры в армии шили себе подобные сапоги. На мне же были кирзовые сапоги, тяжелые по весу и довольно жесткие. Автомобиль наш из-за пересеченной местности не мог преследовать беглеца, и хотя, выскочив из машины, я попытался догнать его, но с первых шагов понял, что затея моя бесполезна. Столь же неудачливы в преследовании оказались и мои товарищи. Тогда, достав пистолет, я на ходу открыл по беглецу стрельбу. Первые мои пули легли мимо. Наконец я остановился возле одиноко стоявшего дерева, крепко прижался к нему спиной и, задержав дыхание, выстрелил. Этот выстрел оказался удачным. «Капитан» упал, но через несколько секунд открыл ответную стрельбу. Я приказал своим оперработникам также открыть огонь, но не на поражение, а поверху или в сторону. Одновременно попросил считать, сколько выстрелов сделает «капитан». Вскоре выстрелы с его стороны прекратились. Выждав некоторое время и рассредоточившись, мы бегом направились к «капитану», опасаясь, что он лишил себя жизни. Но «капитан» был жив: бледный, с пеной у рта, с окровавленной раной на левой ноге, но жив. Мы быстро перевязали рану, наложили жгут, дали хлебнуть спирта.

«Капитан» этот, как оказалось, служил в Красной Армии, был офицером, добровольно сдался в плен и служил у немцев полицейским. За «заслуги» в своей «работе» он был зачислен в разведшколу, где проявил рвение и был среди первых. До задержания он уже дважды забрасывался в наш тыл и дважды успешно переходил назад после выполнения заданий. Это был настоящий враг — злой, убежденный, жестокий. При нем оказалась большая сумма подлинных советских денег, справки, что он находился на излечении в госпитале, а также командировочное удостоверение с подлинной печатью и действительной подписью командира дивизии. Последнее нас страшно удивило: и мы, да и не только мы, долго ломали головы, как это могло получиться. Сегодня я допускаю, что документы его были подделкой, но исключительно высокого, не виданного нами ранее качества.

Задание у него было простым: пользуясь командировочным удостоверением, дней десять-двенадцать покрутиться в прифронтовой полосе, а затем попасть в одну из действующих частей, где выведать сведения о готовящемся наступлении.

Третьего агента, кутавшегося в плащ-палатку, о котором говорил нам «лейтенант», обнаружить мы так и не смогли, несмотря на целый комплекс мер, принятых в масштабе целого фронта и шире.

За эту и другую чекистскую работу, за личное участие в разоблачении и задержании нескольких немецких агентов командующий армией Н. Э. Берзарин[4]

наградил меня орденом Отечественной войны I степени. Он лично прибыл в отдел, вручил мне награду и расцеловал.

Со стороны генерал-полковника Н. Э. Берзарина отношение к офицерам военной контрразведки было исключительно благожелательным. Он видел и понимал, сколь велик вклад контрразведчиков в обеспечение проведения операций, в том числе самых крупных. А ведь этот человек до войны арестовывался органами НКВД, некоторое время провел в тюрьмах, но не затаил зла.

Замечательный полководец и человек, первый комендант Берлина Н. Э. Берзарин навсегда останется в памяти нашего народа как один из выдающихся творцов Великой Победы.

Кроме борьбы с агентурой противника, активная работа проводилась нами по борьбе с изменой Родине.

У некоторых читателей может возникнуть вопрос: какая измена, ведь наши войска по всем фронтам активно наступают, конец войны недалек, зачем военнослужащему переходить линию фронта и сдаваться немцам?

А дело в том, что, как я уже писал выше, в период наступления в качестве пополнения приходят люди, призванные полевыми военкоматами из числа освобожденных жителей. Проверить их сразу не было ни сил, ни возможностей, ни времени, поэтому среди них попадались и враждебные элементы. Среди таких «призывников» попадались активные немецкие пособники, полицаи и другие предатели. Они-то хорошо понимали, что грядущая победа Красной Армии не принесет им ни забвения, ни прощения, что им придется нести ответственность за свои преступления. Чтобы избежать такой безрадостной перспективы, они всеми силами старались изыскать возможность перехода линии фронта, чтобы сдаться в плен к немцам.

Конечно, они при этом готовились выслужиться перед немцами и заранее запасались различными военными сведениями секретного характера.

Поэтому борьба с изменой Родине активно шла до конца войны, продолжаясь и на Кишиневском направлении, и на Сандомирском плацдарме под Варшавой, и когда мы находились на Одере.

В результате принятых нами мер на Кишиневском направлении не было допущено ни одного случая измены Родине. Командование армии высоко ценило эту нашу работу.

В круг задач, решаемых «Смерш», включалась и борьба с дезертирством и членовредительством. Хотя нужно прямо сказать, что здесь уже ощущалось дыхание победы, то есть с каждым днем таких случаев становилось все меньше и меньше.