Смерть диверсантам и шпионам!: Правда о СМЕРШе

Переворачиваю телеграмму и вижу небольшую справку, что И. Рухле сидит в таком-то лагере. Ни приговора, ни решения суда, ни на сколько лет осужден И. Рухле — ничего этого не было. А сидел он уже более 10 лет. Дело показалось мне необычным.

Я доложил Д. Леонову об арестованном И. Рухле.

— Так я его знаю еще по работе в Генштабе, достойный человек, — сказал Леонов, — оставь-ка папку у меня.

Месяца через полтора Д. Леонов вызвал меня и сообщил, что И. Рухле жив, освобожден, восстановлен в звании генерал-майора и направлен в Петрозаводск заместителем командира стрелкового корпуса к генерал-лейтенанту С. А. Андрющенко.

Позднее, уже работая в Москве и проживая на Кутузовском проспекте, я узнал от жены, что наши соседи сверху — семья какого-то уважаемого генерала. Оказалось, что фамилия генерала — И. Рухле. Так мне довелось познакомиться с человеком, заочно знакомым мне ранее. О своем участии в его судьбе я никогда ему не рассказывал. Уже находясь на пенсии, Иван Никифорович Рухле вел большую общественную и партийную работу: был секретарем парторганизации уволенных в запас генштабистов — офицеров и генералов. Зная о моей работе в КГБ, он никогда не проявлял какого-либо недружелюбия или неприязни. Родственники его до сих пор поддерживают с нами дружеские отношения.

Запомнился один из курьезных эпизодов моей работы начальником 1-го отдела. Дело было в Москве, в середине 50-х годов. Однажды в моем кабинете раздается звонок по кремлевскому телефону. Снимаю трубку. Звонит начальник Главного разведывательного управления Генштаба генерал-полковник М. А. Шалин:

— Леонид Георгиевич! У нас ЧП. Прошу срочно приехать. — Голос глухой, взволнованный.

Через полчаса вхожу в кабинет М. Шалина. Тот перебирает за своим столом бумаги. Лицо у него серое, руки дрожат. В кабинете адмирал Л. Бекренев. Со мной начальник отделения нашего отдела — подполковник Н. И. Найдович.

— Вот, — разводит руками Шалин, — приходил ко мне адмирал Леонид Константинович Бекренев (начальник стратегической разведки) с рядом папок. Среди этих папок принес доклад для ЦК — о результатах работы стратегической разведки ГРУ за год, важнейшие новые положения… в зеленоватой скользкой папке, тоненький. Совершенно секретный, особой важности документ. Я чуть кое-где подправил. Передал документы Л. Бекреневу для исправления некоторых мест, и тот ушел. Потом быстро вернулся и взволнованно говорит: «Я не взял документы для ЦК!» Отвечаю, что точно передал их ему.

Я стал спрашивать, куда пошел Л. Бекренев после ухода от М. Шалина.

— Вышел в приемную, потом в коридор и к себе в кабинет — он рядом, десять шагов по коридору. Все уже осмотрели — ничего не нашли.

— Больше нигде не были? Никого не встречали? В туалет не заходили?

— Нет. Никого не встречал. Больше нигде не был. — Л. Бекренев нервно, заметно дрожавшей рукой достал сигарету.

Предлагаю: давайте воспроизведем всё, как было. Л. Бекренев с пятью-шестью тоненькими папочками заходит к М. Шалину. Тот просматривает документы и возвращает их Л. Бекреневу. Спрашиваю последнего:

— Где вы держали документы? В руках?

— Нет, под мышкой.

Вышли из кабинета М. Шалина в приемную, где встал за столом порученец, направились в коридор.

— Товарищ адмирал! А вы не сразу пошли в коридор, вы сперва на этот диван сели, — неожиданно вмешался в разговор порученец М. Шалина.

Я взглянул на диван. Кожаный, большой, добротный, но, как это нередко бывало, не очень удобный. Спрашиваю Л. Бекренева:

— Зачем вы сели?

Отвечает:

— Чтобы закурить.

— А документы все еще держали под мышкой?

— Точно так.

Говорю Л. Бекреневу:

— Берите папки, садитесь и закуривайте!

Бекренев сел, взял папки под мышку, закурил. Когда он прикуривал, согнутая рука его немного ослабла. Одна папочка при этом выскользнула и упала на диван.

Так оно и произошло на самом деле. Л. Бекренев был человек грузный, и немудрено, что диван под нагрузкой разошелся между сиденьем и спинкой и злосчастная папка скользнула в образовавшийся промежуток.

— Плотник у вас есть? Пригласите, — попросил я порученца.

Через минуту явился плотник.

— Разбирайте диван.

Плотник был при инструменте, оказался парнем знающим и мастеровитым. Через три-четыре минуты упали валики дивана, была отсоединена спинка, снято сиденье.

Под сиденьем, в закрытой донной коробке, сверкнула скользким боком злополучная папка.

На шум из кабинета выбежал М. Шалин. Он был радостно возбужден, начал обнимать меня и Н. Найдовича, сердечно благодарить, трясти руку. Тут же вручил нам по памятному подарку — наручным часам. Если бы документ не был найден, об этом ЧП следовало бы немедленно доложить министру обороны и в ЦК. Еще бы, нелепый ерундовый случай мог привести к большим хлопотам и плачевным результатам, в том числе и кадровым.

Помимо непосредственной службы в Москве нередко приходилось выезжать в войска, выполняя задания по обеспечению госбезопасности особо важных военных мероприятий. Одним из таких мероприятий были учения с применением ядерного оружия, описанные ниже в отдельной главе.