Смерть диверсантам и шпионам!: Правда о СМЕРШе

Позднее, в 1964 году, где-то в конце сентября — начале октября раздался звонок по ВЧ из Белграда. Звонил Н. Р. Миронов. Он сказал, что отдыхает в Югославии вместе с зам. председателя Совмина В. Н. Новиковым, теперь собирается домой — в Союз. Но перед отъездом ему очень хотелось бы побывать в Будапеште, городе, где он воевал в годы войны. Он спросил, не могу ли я его встретить на югославско-венгерской границе, привезти в Будапешт и показать все то, что его интересует. Я, естественно, ответил, что с удовольствием организую его поездку. Спросил только, следует ли мне через министра внутренних дел Венгрии А. Бенке поставить в известность о его прибытии секретаря ЦК ВСРП Я. Кадара. Миронов ответил:

— Не надо. Это свяжет мне руки, и я не смогу побывать там, где хочу.

В Будапеште он пробыл три дня, осмотрел здание парламента, побывал в крупных музеях, в некоторых местах под Будапештом, где он воевал в 1944 году. Были мы и на острове Маргит, где отведали настоящей венгерской кухни — сытной, вкусной и острой. В этой поездке Н. Миронов был вместе с женой — Раисой Афанасьевной.

Во всех визитах нас сопровождала и моя супруга — Полина Ивановна. Заехали они и в гости к нам, на квартиру. Здесь кулинарным мастерством удалось блеснуть Полине Ивановне — ее фирменные уральские пельмени пользовались несомненным успехом.

При отъезде на железнодорожном вокзале венгры устроили Н. Р. Миронову прощальные проводы. Он был растроган, обнял меня и дал понять, что долго в Будапеште я не задержусь.

Недели через две мы с женой улетели в отпуск в Кисловодск, и там в одной из центральных газет я увидел сообщение в траурной рамке. Что-то будто кольнуло меня. Вчитавшись, я узнал, что в авиакатастрофе, на подлете к Белграду, вместе с другими членами делегации, возглавляемой начальником Генштаба, Маршалом Советского Союза С. С. Бирюзовым, погиб Н. Р. Миронов.

Это была большая потеря. Фактически вся страна была в трауре. Для меня это было большим личным потрясением.

Запомнились встречи венгерского руководства с советскими правительственными делегациями, возглавлявшимися первыми лицами. В некоторых из этих встреч мне довелось участвовать.

В апреле 1964 года в Венгрию в составе большой делегации с женой прилетел Никита Хрущев. Мы встречали Н. Хрущева и венгров у себя, в военном городке.

По установленному порядку, когда высшие руководители страны приезжали в воинскую часть, за их охрану непосредственно отвечал Особый отдел. Поэтому, зная заранее о приезде Н. Хрущева и Я. Кадара, на территории штаба ЮГВ мы приняли все необходимые меры охраны.

Командующий ЮГВ К. И. Провалов[7] построил всех членов Военного совета около штаба. Пригласил меня. Я стоял с левого фланга первым. Приехав, Н. Хрущев направился первым делом ко мне. Шляпа у него была набекрень, галстук сдвинут, от него разило водочным перегаром. Я пожал мягкую, потную руку Хрущева и представился. Потом он поздоровался со всеми другими генералами.

В клубе Дома офицеров был устроен митинг. Н. Хрущев сел в президиум, обхватил руками свою большую голову и ни слова не сказал.

К. Провалов после митинга пригласил Н. Хрущева и Я. Кадара на чай. Что такое чай, мы все прекрасно понимали.

В маленьком уютном зале я сидел напротив Н. Хрущева и Я. Кадара. Н. Хрущев пил рюмку за рюмкой и рассказывал довольно пошлые анекдоты. Помню, как безуспешно он пытался зацепить вилкой застрявший в середине тарелки тоненький кусочек редиски в сметане… Это ему не удалось, Хрущев заметно погрознел, достал редиску рукой, а затем, несмотря на наличие салфеток, нагнулся под стол, вытер руки и губы о скатерть.

Кадар и я, сидевший рядом, конечно, сделали вид, что ничего не замечаем.

Было очень стыдно. На душе был тяжелый осадок. Как же может такой человек быть во главе партии и государства, думал я.

В том же 1964 году Н. Хрущев был снят со всех своих постов.

…Года через два после того визита к нам приехал новый Генсек — тогда еще сравнительно молодой Л. И. Брежнев.

Энергичное крепкое рукопожатие, точные ободряющие слова. Выступил толково, грамотно. Непринужденная, веселая и оживленная беседа за столом. С каждым Л. Брежнев сумел найти контакт, обменяться содержательными фразами.

О себе Л. Брежнев образно, в лицах, рассказал, что во время службы в армии до войны он дослужился до капитана, заместителя командира танкового батальона. Командир батальона был майором, но втайне страстно желал стать подполковником. И вот на одном из разводов один из его «толковых» подчиненных обратился к нему со словами:

— Товарищ подполковник!

— Не подполковник, а майор, — ревниво, но снисходительно поправил его командир.

— Виноват, товарищ подполковник…

Энергия, оптимизм и уверенность Л. И. Брежнева, очевидно, благотворно влияли на окружающих, не было в нас никакой зажатости или натянутости. Беседы получались откровенными, зачастую нужными.

На одном из приемов рядом со мной сидел Ю. В. Андропов. Изредка мы обменивались короткими фразами. Потом он выступил. Речь была очень содержательная, толковая. Радостно было сознавать, что во главе КГБ находится такой умный человек.