Смерть и солнце (СИ)

"Э, да у него же лихорадка!.." - запоздало понял Мэлтин. Раздражение схлынуло так же быстро, как и появилось.

- Пойдем-ка обратно, Рик, - предложил Мэлтин почти ласково, тем приторно-фальшивым тоном, каким разговаривают с тяжелобольными или капризными детьми. - Здесь слишком холодно, чтобы стоять в одной рубашке.

- Мне не холодно, - возразил энониец безразличным тоном.

"Оно и понятно, - мысленно ответил Мэлтин - К тебе сейчас прикоснуться - все равно что к раскаленной печке. Надо сказать Пчелоеду".

- Все равно пошли, - сказал он вслух, подталкивая "дан-Энрикса" в плечо. - Тебе надо согреться. И прилечь.

В последнем Мэлтин оказался прав. Стоило Рику с улицы попасть в тепло, как его начал колотить озноб, да такой сильный, что со стороны его можно было принять за судороги. Те члены Братства, кто еще сидел внизу и не ложился спать, при виде этой сцены переполошились. Пока энониец, клацая зубами, пытался объяснить, что никакая помощь ему не нужна, и он просто хочет немного отдохнуть, с него в четыре пары рук содрали холодную, как лед, рубашку, надели другую и отрядили Шестипалого готовить для южанина горячее вино.

Вино южанин выпил. Но толку было чуть. Он лежал под двумя одеялами и все равно стучал зубами. Поднятый с постели Пчелоед, осматривая энонийца, только поджимал сухие губы и недовольно качал головой. От расспросов остальных повстанцев лекарь раздраженно отмахнулся, но Мэлтин и все остальные знали Пчелоеда уже достаточно долго, чтобы верно понимать его гримасы. С Риком, вероятно, было что-то посерьезнее простой простуды. Большинство из тех, кто собирался идти спать, решили пока что не расходиться и подождать, что будет дальше.

Дальше было плохо. Энониец безропотно выпил приготовленные лекарем отвары, но вместо того, чтобы заснуть, впал в странное полузабытье и начал бредить. Порывался встать с постели и куда-то идти. Говорил о "Горностаях", о мессере Иреме и опять о "Горностаях". Снова помянул колоду для разделки туш и водяную бочку, рядом с которой они с Маслобойкой по очереди поливали друг другу на руки застоявшейся водой.

Эту старую, рассохшуюся бочку Мэлтин помнил даже слишком хорошо. Как и то, что, отмыв руки и уже вернувшись на постоялый двор, он обнаружил, что не вычистил чужую кровь из-под ногтей. Не то чтобы эти воспоминания не давали ему покоя, но сейчас, когда он слушал прерывающийся голос Рика, ему поневоле становилось жутко.

Остальные ничего не поняли и за ответами, конечно, подступили к Мэлтину. Маслобойке совершенно не хотелось углубляться в эту тему, но под нажимом остальных ему пришлось все-таки рассказать, о чем они беседовали с Риком во дворе. И, хотя большинство собравшихся и так отлично знали, как казнили пленных "Горностаев", они не придумали ничего лучше, как свалить вину за все произошедшее на Мэлтина.

- Опять, - отметил Берес, мрачно прислушиваясь к голосу "дан-Энрикса". - Снова про казнь. Может, он из-за этого и заболел. Мэлтин, болван, как тебе в голову пришло тащить его с собой?..

Мэлтин чуть не взвыл от такой несправедливости.

- Да я-то что?! Он сам туда пошел. Один. Я к нему вообще случайно присоединился!

- Мог бы его остановить, - заметил Лис. Мэлтин сердито сверкнул на рыжего разведчика глазами. Остановил один такой… Можно подумать, он "дан-Энрикса" не знает! Но все остальные явно были на стороне Лиса, так что Мэлтину пришлось ответить более нейтрально.

- Ну, кто же мог знать, что все так обернется? Он очень спокойный был. Как будто ему вообще все поровну.

- "Спокойный"! - издевательски передразнил Сайрем. И вздохнул. - Дурак ты, Маслобойка. Да и мы не лучше. Взяли и взвалили все на Рика, как раньше на Астера. Как будто так и надо. А ведь энониец половине наших в сыновья годится.

- Ладно, что вы причитаете, - скривилась Ласка. - Рик справится. И нечего стенать над ним, как над покойником.

Мэлтин охотно поддержал бы девушку, но счел благоразумным лишний раз не привлекать к себе внимания.

Криксу казалось, что он слышит, как морские волны с шумом ударяются о скалы и откатываются назад, оставляя на прибрежном моле клочья белой пены. Но берег моря был довольно далеко, со стороны Зимнего города. И уж конечно, с того места, где расположилось Братство, он никак не мог бы слышать шум прибоя. "Это мне мерещится. А может, просто кровь шумит в ушах" - подумал Рик, еще сильнее съежившись под одеялом.

За стеной негромко переговаривались. Последние несколько часов Крикс постоянно слышал голоса самых разных людей - мессера Ирема, объявляющего ему условия, на которых антарские повстанцы могут присоединиться к армии, или Эйста лат-Гира, отдающего приказ достать из очага подкову. Но на этот раз "дан-Энрикс" понял, что приглушенная беседа за перегородкой ему не мерещится.

- Я все равно не понимаю, что он так переживает из-за этих "Горностаев". Он ведь их и раньше убивал, - заметил первый голос.

- Ну ты сравнил!.. Это совсем другое дело.

Крикс почувствовал, как сердце застучало чаще. Это они про него?

- И все равно, туда им и дорога. Я бы сам их с удовольствием прирезал.