Смерть и солнце

Сердце у Тиренна гулко бухало о ребра, в горле пересохло так, что пришлось сунуть в рот отломанную с крыши одной из лачуг сосульку. Сорвать с человека кошелек - это совсем не то же самое, что умыкнуть забытый в караулке плащ. Что будет, если энониец схватит его за руку?.. И что случится, если мать и Белл узнают, что он сделал? Возможно, Белл воспользуется этим, как предлогом, чтобы раз и навсегда от них избавиться. И тогда они все окажутся на улице...

Тиренн понял, что, если еще чуть-чуть подумает - то уже никогда не наберется смелости, чтобы осуществить задуманное. И рванул вперед. Сама кража заняла у него до смешного мало времени - гораздо меньше, чем предшествующие ей колебания. Он помнил только то, что налетел на энонийца сзади и дернул кошель с такой силой, что чуть было не упал, когда завязки лопнули. А потом бросился бежать. Столичные воры, привыкшие срезать кошельки бритвенно-острым лезвием и растворяться в толпе раньше, чем их жертва что-нибудь почувствует, надорвали бы животы, если бы могли это увидеть. Но самому Тиренну было не до смеха. Он не знал, преследует ли его энониец - да и не особенно задумывался о таких вещах. Просто бежал вперед, пока в боку не закололо, а ноги не налились свинцом - и лишь тогда позволил себе обернуться. Погони не было - что и неудивительно, поскольку во время своего панического бегства он столько раз нырял в какой-нибудь проулок или подворотню, что уже и сам не очень понимал, где именно находится. Но главное - кошель был у него в руках. Тиренн осмотрелся по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не отнимет у него так тяжело доставшийся ему трофей, и развязал тесемки кошелька. Пальцы у него все еще дрожали от недавно пережитого волнения.

Увы - ни золота, ни серебра в тяжелом кошельке не оказалось - только запечатанные воском пузырьки из темного стекла, клочок пергамента и несколько медных монет. Поняв, что он чуть не попался из-за такой чепухи, Тиренн едва не взвыл. С досады он готов был выбросить свою добычу в первую попавшуюся канаву, но потом подумал, что будет разумнее ее сберечь. Вдруг эти пузырьки стоят каких-то денег? Тиренн плохо представлял, что кто-нибудь польстится на такую ерунду теперь, когда почти никто в столице не ест досыта, но все-таки - чем Хегг не шутит... Надо показать их тому же старьевщику, которому он сбыл украденный из караулки плащ.

Тиренн попробовал представить, что скажет о постигшей его неудаче Тен, и тяжело вздохнул. Брат, может быть, и посочувствует ему, но потом будет потешаться и припоминать ему эту историю несколько месяцев. А ведь сам Тен на его месте поступил бы точно так же - но об этом он, конечно же, не вспомнит. Предпочтет сосредоточиться на том, что братец снова оказался в дураках.

- Как вы смотрите на то, чтобы поехать со мной в город? - спросил Валларикс, не отрываясь от своих бумаг.

- Почту за честь, милорд. А могу я узнать, куда мы едем? - спросил Аденор, всерьез опасаясь, что Валларикс снова вознамерился отправиться в Шатровый город... словно в том, чтобы торчать на холоде среди всех этих оборванцев, в самом деле было что-то увлекательное.

- Мастер Ольверт пригласил меня на верфи, посмотреть на "Этельрикса" с "Бальдрианом".

- Ничего себе названия для кораблей, - хмыкнул лорд Аденор. - Два человека, едва не поубивавшие друг друга!

Валларикс только улыбнулся. Впрочем, Аденор возражал не очень-то всерьез. Если верить летописям, Этельрикс и его оруженосец были лучшими друзьями, пока их не разделила любовь к одной женщине. Которая, видите ли, не могла окончательно решить, кто же из них двоих ей нужен... Неудивительно, что ее муж и Бальдриан стали врагами. Но в конце этой истории Бальдриан все-таки предпочел пожертвовать собой, чтобы спасти бывшего сюзерена. Ральгерду это даже в детстве представлялось форменным идиотизмом, но сентиментальным людям повесть нравилась. Помнится, Крикс тоже когда-то попросил в себе в подарок эту книгу, хотя мог бы выбрать что-то более полезное.

Видя, что император не настроен ввязываться в спор, лорд Аденор вздохнул, теребя свою золотую цепь. Взглянуть на корабли мастера Ольверта - это гораздо лучше, чем часами наблюдать за плебсом, выстроившимся в длинную очередь за дармовой едой. В последний раз Ральгерд едва не окочурился от холода и скуки, а король все продолжал беседовать с дозорными и даже кое с кем из беженцев, упорно игнорируя все его осторожные намеки, что пора бы возвратиться во дворец.

В принципе Аденор не ставил себе цели усидеть одновременно на двух стульях, угождая и Валлариксу, и его главным политическим противникам в Совете. Но, пока он прилагал усилия к тому, чтобы заново укрепиться при дворе, он неожиданно для самого себя завоевал симпатию правителя, а дальше... дальше у Ральгерда попросту не оставалось выбора. Валларикс, безусловно, был довольно необычным королем. Но даже самым необычным королям не говорят, что думают. А уж тем более - им не отказывают.

Император так ушел в работу, что, казалось, совершенно позабыл о его существовании.

- Может быть, мне уйти, милорд?.. - осведомился Аденор.