Смерть Идола

Здесь было темно и спокойно. Никаких криков снаружи. Пол, стены и потолок помещения были покрыты мягким чёрным материалом, поглощающим свет. А перед ними стояли десятки рядов из высоченных шкафов. Каждый из них был пронизан сотнями толстых проводов, что светились синим цветом. Освещение переливалось из полной тьмы до синего. В каждую из этих стенок были вмонтированы несколько мониторов. Здесь еле слышно шумела электроника, как в серверной комнате. Люди с осторожностью разошлись по помещению. На каждом экране была изображена обширная диаграмма связей событий, каждая ветка которой имела свои ветки. Эта комната — что-то вроде архива с записями о всех событиях и людях. Здесь хранилась та информация, которой владела Доктрина. И это лишь один из таких архивов. Доктрина строила их по всей стране, чтобы всегда иметь резерв на всякий случай.

Келмиура привлёк отдел с последними сохраненными записями. Он жаждал узнать, что же случилось с их миром.

Он выбрал раздел «История», далее — «Последние записи». Он открыл безымянную сводку, сохранённую сто девятнадцать лет назад. Вот её текст:

«Это последний день моей империи. Меня зовут Уинстон Кабат, более известен как Восемьдесят шестой. Я проиграл из-за своих ошибок. Я был слишком гениален для этой реальности. И теперь моё наследие умирает. Но выслушайте же мой рассказ, чтобы помнить того, кто сотворил невозможное.

Я создал то, что люди называют Доктриной. Это была последняя метаморфоза моего грандиозного проекта. Нет ничего странного в том, что я управлял Доктриной, при том, что эта же Доктрина скинула Восемьдесят шестых. Человека очень легко обмануть. А общество ещё проще. Когда я понял, что дни Восемьдесят шестого сочтены, я перестал появляться на публике и создал проект Доктрина — новую политическую силу, которая должна была стать освободителем в глазах каждого члена общества. И у меня получилось. Я и только я скинул правительство Восемьдесят шестого и занял своё же место под бурные аплодисменты толпы. Никто и не понял, что я всех обыграл.

Самым простым после этого было остаться у власти — отменяешь незначимые ограничения и тотчас же поднимаешься в глазах стада ещё выше.

Вы наверняка захотите узнать мою мотивацию. Зачем я так издеваюсь над бедными людишками? Да потому, что они не достойны жизни. Потому, что они не вписывались в мой план Нового Божественного Царства. Его суть — в полном уничтожении бесполезных и бессмысленных жизней ради сотворения идеального мира для лучших из лучших. Мне не нужны бестолочи, просиживающие впустую свои жизни. Те, кто не имеет ни таланта, ни желания. Те, кто ничего не делает. Те, без кого этот мир станет лучше. И я был на пути к Божественному Царству.

У меня сейчас не хватит времени, чтобы описать все свои методы, но знайте, что всё делалось не просто так. Не было ни одного непродуманного действия. Все эти обязательные путевки на отдых, эти промывки мозгов — всё это незаметно уничтожало того, кто не был достоин жизни.

Должен отдать себе должное, я пошёл против всех устоев и правил — дал сброду утопию, в которой каждый из них не был обременён тяготами жизни. Ешь да спи сколько влезет. Человек становился слишком ленив и беспомощен, чтобы хоть что-то предоставить мегамашине, которую я создал. Да и не могло быть недовольства — всего было в избытке. Бери, что хочешь. Но никто не хотел.

И даже в моём феноменальном плане нашлась дыра. Каким-то образом группа умственно отсталых смогла объединиться в Повстание. Мало того, они ещё и уничтожили дело всей моей жизни. Знаете, как? Моими же руками.

Аппарат пропаганды работал настолько безотказно, что мог внушить народу что угодно. И они этим воспользовались. Убедили народ в том, что враг захватил управление Доктриной, и чтобы ему помешать, нужно уничтожать его изнутри.

Начались бомбардировки всех стратегически важных городов. Люди выползали из своих мерзких нор и громили всё на своём пути. Они убивали меня, потому что верили, что таким образом защищают меня. Это величайшее противоречие в мировой истории! И здесь вспомните, что формально я считался предателем народа, да ещё и мёртвым. Я не мог просто явиться перед всеми и сказать, что обожаемая ими Доктрина врёт им. Все мои гениальные ходы сыграли против меня.

Сейчас я сижу в бункере и доживаю свои последние… не знаю, может дни, а может и часы. Мир уничтожен. Остаётся только надеться на то, что роботы, на которых держался весь этот мир, не протянут долго без надлежащего ухода. Тогда и Повстание умрёт.

Если доживу до завтра, то сделаю ещё одну запись, в которой расскажу о том, как я завладел всем миром. Если не убью себя раньше, чем до меня доберутся эти придурки. Передавайте привет потомкам. Расскажите им о моем величии. О моём гении. Я гениален!»