Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза

Обмен мнениями по Прибалтике велся в ходе встречи с глазу на глаз. Когда меня посвятили в его содержание, я подумал, что президент избрал верный тон. Он дал ясно понять, что применение Москвой силы, будь то в Восточной Европе или в Прибалтике, положит конец продвижению к американо–советскому сотрудничеству, но заверил Горбачева, что не станет пытаться извлекать преимущества из быстро меняющейся обстановки. В то же время он избежал любых переговоров о будущем статусе восточноевропейских и прибалтийских стран, настаивая на принципе свободы выбора, с чем Горбачев был согласен.

Не все беседы проходили в согласии. Буш резко порицал поставки советского оружия в Латинскую Америку и поддержку Советским Союзом кубинских военных действий в этом регионе. Он заявил Горбачеву, что, пока они будут продолжаться, то будут оставаться главным источником для трений.

Высказал и Горбачев серьезную претензию: он возразил Бушу, заявившему, что восторжествовали «западные ценности». Поначалу Буш с трудом вник в смысл Горбачевского возражения, указав, что западные ценности основываются на тех же принципах, какие провозглашает и Горбачев: гласность и открытость, а также — в экономике — стимулы к прогрессу и свободному рынку. Яковлев пояснил, что данное выражение предполагает, будто «западные ценности» отличны от восточных ценностей — или северных и южных ценностей, — а потому многими в Советском Союзе с неприязнью будет воспринято как образчик западного идеологического империализма. Все согласились с предложением Бейкера, что приемлемо вести речь о «демократических ценностях» как основе общей платформы.

Обмен мнениями по контролю за вооружениями был менее результативен, чем мог бы быть, останься президентом Рейган. По ряду ключевых вопросов на переговорах по стратегическим вооружениям администрация Буша все еще не выработала позицию, а потому оказалась неспособной извлечь выгоду из сентябрьского предложения Шеварднадзе перестать увязывать сокращение стратегических вооружений с оборонительными и космическими системами, Вашингтон, похоже, по–прежнему был больше обеспокоен получением согласия Конгресса на новые системы оружия, чем поисками путей сокращения опасных в своей чрезмерности запасов у обеих держав.

Контроль за вооружениями, впрочем, перестал быть средоточием внимания СССР, каким был традиционно. Переговоры о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) и обычных вооружений в Европе были важны Горбачеву, но на Мальте другое было ему еще важнее. При быстром крушении советских позиций в Восточной Европе ему необходимо было получить заверение, что Соединенные Штаты не поставят его в неловкое положение, попытавшись извлечь выгоду из его слабости. Ему необходимо было, чтобы видели: он ведет дела с Бушем на равных, а не как побежденный противник. Ему необходима была перспектива экономической поддержки разрабатываемых им реформ со стороны Соединенных Штатов.

Все это Горбачев на Мальте получил, но, когда он прилетел обратно в Москву, все это уже имело мало значения. Его ожидала жесткая, чреватая болезненными ударами, сессия Съезда народных депутатов.

Программа реформистов

Лидеры Межрегиональной группы депутатов, подстегнутые предстоявшими в республиках выборами и скорой сессией народных депутатов СССР, к тому времени выработали обобщенную платформу Основной политической целью для них стала отмена статьи VI Конституции СССР, дававшей законное основание для руководства Коммунистической партии государственными структурами. Те, кто были членами Коммунистической партии (практически все, за исключением Андрея Сахарова), настаивали также на изменении устава партии, с тем чтобы позволить создание фракций. Что касается экономики, то группа выступала против попыток правительства Рыжкова сохранить централизованный контроль, доказывая необходимость передачи ответственности за управление самим предприятиям, властям на местах и республикам, делая исключение для немногих секторов народного хозяйства, имеющих решающее значение для страны в целом. В дополнение они настаивали на поправках к конституции и законодательству, которые позволили бы фермерам владеть землей, а предпринимателям заниматься бизнесом. Многие считали, что Советский Союз должен стать конфедерацией, в которой находящийся в Москве Центр обладал бы только той властью, какую ему добровольно делегировали республики.

Горбачев противился всем этим новшествам либо оттого, что был неспособен добиться одобрения Политбюро (в случае со статьей VI), либо оттого, что искренне считал их плохими (частную собственность на землю, например). Споры особенно разгорелись на второй сессии Съезда народных депутатов в декабре. Тактика, использованная Горбачевым для ухода от всестороннего обсуждения этих коренных вопросов, убедила многих реформаторов, что Горбачев больше заинтересован в сохранении собственного положения как главы Коммунистической партии, чем в проведении реформ, которые сам же начал.