Смерть на брудершафт (фильма 9-10)

А Романов изумленно глядел на генерала, который зачем-то повесил на плечо солдатскую винтовку со штыком. Еще удивительнее было видеть на суровом, холеном лице его превосходительства смущенную мину. Неужто он вправду подумал, будто стал свидетелем интимной сцены?

— Господин генерал, я очень прошу оставить подкрепление сзади, — взволнованно заговорила Бочка о том, что ее сейчас больше всего тревожило. — И чтоб без моего свистка — а если меня убьют, то без свистка штабс-капитана Романова — мужчины в атаку не поднимались. Иначе весь смысл пропадет!

Бжозовский, покраснев, сказал:

— Простите меня, Бочарова. За весь мужской пол простите. Не нашлось добровольцев. Ни в одном полку. Ни единого человека. Комитет постановил: в атаку не ходить.

— Как это? — Бочка замигала поросячьими ресницами. — Что ж теперь? Я атаку отменить не могу.

Здесь корреспонденты… Пускай мы все тут поляжем, пускай никто не поддержит, а все равно… Немца не вышибем — так Россию всколыхнем. Только мы их вышибем! Господин генерал, вы как хотите, но я атаковать буду! Мне военный министр с главнокомандующим разрешили!

— Я знаю, что атаковать надо, обратного пути нет. И я не отговаривать вас пришел. — Генерал махнул на горстку офицеров. Все они тоже были с винтовками. — Вот, принимайте под командование. Я и мой штаб.

— Генералы в атаку не ходят.

— А женщины ходят? Приказывайте, куда нам становиться.

Бочарова растерялась.

— Как я буду генералу приказывать? Коли так, вы и командуйте.

Но Бжозовский покачал головой.

— Нет, не мужской сегодня день. Приказывайте, прапорщик.

— Слушаюсь… Господа офицеры, разойтись по взводам. Атака через десять минут по моему сигналу.

Короткопалая рука русской Жанны д’Арк легла на свисающий меж объемистых грудей свисток.

Последний обход

Быстро идя к левому флангу, Романов повторял, как заведенный:

— До проволоки броском. Пока режут — перевести дыхание. На бегу не стрелять. До проволоки броском. Пока режут — перевести дыхание. На бегу не стрелять…

Все гранаты он велел раздать мужчинам, командирам рот и взводов. У женщины все равно не хватит сил на хороший бросок. Когда цепи залягут перед проволокой и специально обученные ударницы будут ее резать ножницами, мужчины закидают вражескую траншею гранатами. Долетят, не долетят — не столь важно. Близкие разрывы должны заставить противника убраться во вторую линию. Тогда боевая задача может считаться выполненной.

Одна из доброволок вдруг повернулась, схватила Алексея за плечи. Саша!

— Алеша, я с тобой. Я хочу быть рядом!

Ее соседки, позабыв о страхе, вылупились на невероятное зрелище: Шацкая обнимается со старшим инструктором (заглазная кличка «Зверь»), А такая тихоня!

— Нельзя. Я офицер, по мне будут бить. Прицельно.

— Если я буду рядом, с тобой ничего не случится. Я знаю. Мне сон был, вещий! — Она прижалась лбом к его груди. — Обещай! Я тебя не отпущу! Мне все равно, что подумают! Вцеплюсь — и не выпущу!

Руки тонкие, слабые, а держали крепко. Ведь и правда не выпустит.

— Хорошо.

— Честное слово?

Подняла лицо. Стряхнула слезы. Улыбнулась — боже, как она улыбнулась…

— Честное. Ступай за мной.

И пошел дальше, долдоня:

— До проволоки броском. Пока режут — перевести дыхание. На бегу не стрелять. До проволоки броском. Пока режут — перевести дыхание. На бегу не стрелять…

— Девочки, не стреляйте на бегу, ясно? — весело повторяла за спиной Саша.

АТАКА

Коварство и любовь

К Романову присоединился подполковник из штаба.

— Лесовский, — представился он. — Не беспокойтесь, штабс-капитан, я не собираюсь узурпировать ваши полномочия. Просто покажите, где встать. И еще: распорядитесь выдать мне гранат. Когда-то я брал призы по бомбометанию.

— Нет. — Алексей отвел подполковника в сторону. — Я попрошу вас держаться сзади. В сотне шагов от роты. Если что со мной — примете команду.

— Резонно, — кивнул Лесовский. — Всё исполню.

— Возьмите с собой связную, — сказал Романов громко. — Вот ее. — Он показал на Сашу. — Шацкая, будете при подполковнике. Исполняйте его приказания.

Ресницы барышни затрепетали, щеки порозовели. Саша была потрясена таким коварством, но пререкаться с командиром не стала. Жаль — Романов очень на это надеялся. Можно было бы спровоцировать ее на крик или иное вопиющее нарушение дисциплины. И отправить в тыл, под арест.

— Только разместитесь ближе к центру, — попросил Алексей подполковника.

— Как прикажете.

Офицер перекинул винтовку через плечо, пошел прочь по траншее. Но Шацкая не тронулась с места.

— Это нечестно! Ты обещал! — прошептала она.

Романов гаркнул:

— Связная, марш за подполковником!

— Ты не понимаешь! Если мы разлучимся…

Лесовский обернулся:

— Связная! Почему застряли? Ко мне!

— Алешенька…

Над траншеей, над седым от росы полем раздалась переливчатая трель свистка.

В мгновение Алексей оказался на бруствере.

— Вперед! В атаку! Ура!

— Ура-а-а! — тоненько откликнулся окоп.

Однако возглавить атаку штабс-капитану не удалось. Далеко не у всех ударниц получилось вылезти из глубокой траншеи. Некоторые соскальзывали вниз. Пришлось выдергивать их за руку.