Смерть на кончике хвоста

— Вот за эту Тумочку вам и придется под статью пойти.

Документы вывалились из рук Вайнонена, очки заволокло страхом, а в раздавленных губах явственно прочиталось желание выпить двести грамм без закуси.

— Что случилось?

— Собака ваша загрызла двух человек. Насмерть. — Саня уже закусил удила, и остановить его было невозможно. — Девочку пяти лет и ее бабушку, ветерана-блокадницу. А с подруги бабушки содрала скальп. Она сейчас в Военно-медицинской академии, в реанимации. Состояние крайне тяжелое, и врачи ничего не гарантируют…

— Но…

— Хозяйка собаки теперь в бегах, возможно, ее уже нет в стране, а поскольку любое преступление должно быть наказано, то отвечать придется вам, уважаемый Нестор Иванович. И жене вашей, Наине Антоновне. А судебная перспектива у этого дела очень хорошая, мы создаем прецедент, чтобы другим неповадно было.

Вайнонен рухнул на колченогую табуретку, стоящую у такого же колченогого стола с остатками немудреного обеда: подсохшая яичница-глазунья и вермишель, перемешанная с жареным луком.

— А теперь рассказывай, Нестор Иванович. Чистосердечное признание, как говорится…

— О чем рассказывать?

— О собаке. И о том, кто ее купил.

— Откуда же я знаю? — Чтобы хоть как-то унять дрожь в руках, Вайнонен ухватился за кружку с отбитой ручкой. — Приехала девушка из Питера…

— Фамилия? Имя?

— Откуда ж я знаю? Я же не милиционер, документов не проверял. Ей дали телефон в клубе… Сказала, что ей нужна собака охранной породы.

— Так и сказала, что охранной?

— Так и сказала. И чтобы собака была взрослой… Чтобы, стало быть, время на воспитание не тратить. Вот мы и отдали Туму.

— А она, значит, охранная, эта ваша Тума? И голос всегда подает, когда кто-нибудь к двери подходит?

— Должна… Должна подавать!

— Хорошо. Теперь о девушке.

— Девушка была красавица. Редкая… Я таких и не видел, честное слово!

Саня вытащил из кармана несколько фотографий. Это были те самые фотографии с уклоном в порно, которые Леля выудил из-под кожаной куртки на квартире Радзивилла. Но теперь, во избежание неловкости, помутнения глазного хрусталика и непроизвольной эрекции, срамная часть снимков была отделена от более целомудренного лица Литвиновой. Сам же портрет был увеличен.

— Эта? — спросил Саня и разложил перед Вайно-неном фотографии.

— Вроде эта… Во всяком случае, похожа, — подтвердил Нестор Иванович. — Красота, она и есть красота. А вот мою Найку ни с кем не спутаешь. Даже щенята узнают. По длинному носу.

Саня быстро пресек лирическое отступление:

— Ну, так что девушка?

— А что девушка? Кроме как красивая, ничего особенного сказать о ней не могу. Разве что она выглядела немного нервной.

— Что значит — «выглядела немного нервной»?

— То и значит. Доберманов не просто так выбирают. Особенно взрослых. Доберман — собака неустойчивая. И к тому же коварная. А если уж решился на взрослого добермана, несмотря на все издержки, — значит, тебя прижало.

— А эта ваша Тума…

— Да нет, — Вайнонен перевел дух. — Тума — это особый случай.

— Что же в ней такого выдающегося? Вайнонен шумно отхлебнул из чашки и утерся рукавом.

— В том-то и дело, что ничего, — сказал наконец он. — Тума — это бракованный материал.

— Ну ты даешь, Нестор Иваныч, — снисходительно удивился Саня. — Подсунул беззащитной девушке дрянную собаку?

— Да никакая она не дрянная. Просто характер у нее не охранный и не сторожевой. — Вайнонен наклонился к Сане, обнажил длинные зубы, смахивающие на бивни слона, и хихикнул. — Мамаша ее убежала в течку, с трудом нашли. А пока бегала, кто-то из дворняг постарался. Да еще из самых что ни на есть безобидных. Вот Тума и пошла — экстерьером в мамашу, а характером — в папашу беспородного. Только вид устрашающий и морда исправная, а так — болонка болонкой. Гавкает через раз и избирательно. Словом, по-человечески ко всему относится.

— А как же два трупа и сорванный скальп? — Саня решил тянуть свою линию до конца.

— Вот и я думаю — как? На нашу это не похоже.

— А девушка?

— Девушка нервничала. Я же говорю, как будто боялась чего-то. Потребовала самую обученную и злобную суку.

— Так и сказала — «злобную»?

— Может, и не так, да только я так понял.

— И что же ты, Нестор Иваныч, оконфузился?

— Пожалел красавицу. — Вайнонен протер очки и шумно вздохнул. — Чужому человеку со взрослым доберманом не справиться. А Тума — в самый раз. Жили бы душа в душу…

— Это точно. А уши у тебя не шевелились, когда красавице за ее же деньги фуфло подсовывал?

— Не такие уж и большие деньги были. Всего-то триста долларов. Я за обученную собаку вдвое больше беру. А то и втрое.

— Что ж очки новые не прикупишь? С таких-то денег?

Вайнонен встал и отодвинул заляпанную жиром занавеску со штампом «МПС. СМЕНА». Должно быть, эта занавеска была украдена в одном из поездов в незапамятные времена.

— Видите, сколько собак? Производство. А в производство нужно вкладывать. Закон рынка.

— Ну ладно. А вот с девушкой нехорошо получилось. Обманул ты ее, Нестор Иванович.