Смерть на сон грядущий

— Думаю, лейтенант, вы не понимаете, насколько все это серьезно, — Холлистер побагровел от ярости. — Документы, которые мне нужны, не имеют никакого отношения к убийству. Я готов вам поклясться, что это именно так. Однако в них содержатся имена чрезвычайно важных людей — руководителей страны — и они были предназначены исключительно для глаз сенатора.

— Мы — не политики, — спокойно сказал лейтенант, хотя, как мне показалось, напрягся. — Нас не интересуют политические последствия происходящего. Эти документы попали к людям, которых интересует только одно: ключ к убийству сенатора Роудса. Мне нет необходимости говорить вам, что эти люди в высшей степени благоразумны. В любом случае все документы будут вам возвращены через день-другой.

— Вы ни черта не понимаете! — в бешенстве заорал Руфус, но больше ничего не мог добавить: позиция лейтенанта была совершенно разумной и законной. — Я обращусь к комиссару полиции, — наконец заявил он и ушел.

Лейтенант вздохнул, а я посмотрел по сторонам и обнаружил, что мы остались в комнате только вдвоем. Элен тихо исчезла, как я решил, в погоне за Ленгдоном. Все остальные полицейские собрались наверху в кабинете. В столовой кроме нас лишь слуги убирали со стола.

— Вы проделали нелегкую работу, — с симпатией признал я.

Он кивнул.

— Это как ходить по канату. Вы представляете, каким влиянием обладает вся эта компания? Я не могу себе позволить кого-нибудь из них обидеть.

— И не можете себе позволить ошибиться.

— Мы не ошибаемся, — неожиданно жестко отрезал лейтенант, который был прежде всего полицейским, несмотря на манеры выпускника колледжа и греческий профиль.

— Кажется, я смогу вам помочь, — я сменил тему и перешел к тому, что могло его заинтересовать. Хотя реагировал он не так, как мне хотелось бы.

— Почему вы хотите это сделать? — подозрительно спросил лейтенант. Это мне напомнило, что как возможного убийцу он рассматривает и меня тоже.

— Деньги, — откровенно признался я. — Собственная выгода превращает всех нас в животных; собственная выгода — самый действенный из мотивов, и он редко подвергается сомнению.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что мне хотелось бы быть первым, кто узнает имя убийцы. Тогда я смог бы выжать из газеты «Нью-Йорк Глоуб», где раньше работал, приличный куш, продав ей исключительные права на рассказ об убийстве.

— Я думал, вы занимаетесь рекламой и связью с прессой.

— Когда-то я начинал в газете помощником театрального обозревателя. Возможно, вы помните, что именно я рассказал об убийстве балерины Эллы Саттон, случившемся в прошлом году. В том деле я неплохо поработал.

— Помню…

Не передать, каким тоном это было произнесено. Потом он продолжил:

— И вы считаете, что сможете помочь?

— С помощью семьи — да, — убежденно заявил я. — И с помощью Элен Роудс. Вы же знаете, мы были помолвлены. Я мог бы быстро выяснить такие вещи, которые вам никогда не скажут.

— Например?

— Что происходит на самом деле. Каковы были истинные отношения сенатора со всей компанией. В силу странного совпадения почти каждый из гостей не любил его и имел для этого веские причины.

— Кроме вас?

Я ничего не добился; суровая рука закона просто вышибла меня из седла.

— Кроме меня. Нет, я не убивал старого козла, чтобы жениться на его дочери и завладеть его деньгами. Учитывая ее поведение за обедом, вы наверняка имели полную возможность убедиться в истинном характере мисс Роудс.

Лейтенант невольно улыбнулся. Наконец-то я нашел щель в его официальной маске и бросился в атаку.

— Мы с ней старые друзья, вот и все. Подозреваю, она многое знает, и я мог бы достаточно быстро выяснить, что именно.

— И все это исключительно ради статьи в газете?

— Исключительно! — Я был искренне возмущен. Потом сказал, но уже более спокойно: — Да, исключительно ради газеты, денег и рекламы.

— Мы не предполагаем сотрудничать с прессой; ничего подобного не будет, по крайней мере, на данной стадии расследования.

— Однако я не представитель прессы.

— И я о том же самом. Вы — подозреваемый в убийстве.

«Это было сказано слишком холодно», — подумал я, пожал плечами и отвернулся.

— В таком случае, лейтенант, вы не можете рассчитывать на мое сотрудничество. Все, что мне удастся узнать, я оставлю при себе.

— Что вы хотите взамен? — неожиданно спросил он.

— Я хочу знать, что происходит. Взамен я мог бы выяснить для вас некоторые вопросы, так сказать, семейные тайны. А сверх того, не забывайте, материалы, которые я буду отправлять в «Глоуб», станут широко перепечатывать, и вы, лейтенант Уинтерс, привлечете куда большее внимание.

— Что именно вы знаете?

Первый раунд за мной!

— Помрой, — сказал я. Объяснить что-либо не было необходимости: мы поняли друг друга.

— А почему Помрой?

— Он — старый враг. Сенатор его шантажировал по поводу новой взрывчатки; по крайней мере, так я полагаю. Роудс хотел, чтобы ему заплатили наличными или голосами, скорее всего, последним. Помрой в своем штате не из последних.

— С чего вы это взяли?