Смерть навылет

Одиночные сигналы мобильного будильника. Явь закрыла замочную скважину украденного сна. Сколько теперь ждать, пока мне удастся снова проникнуть в твой мир?! Неделю? Месяцы? Год? Я снова не успела попробовать вкус твоих губ и языка.

Наяву все иначе. Мы по разные стороны баррикад. И нет никакого способа достигнуть примирения. Хотя бы еще на один — последний — сон. Ты — там. Я — здесь.

Знаю, что через несколько суматошных дней эти мятежные сны подернутся пленкой забвения. Мне станет легче, когда наяву я коснусь других — не твоих — губ, и они мне покажутся вполне терпимыми. А в душе снова воцарится логика: чего не дано, того не дано. Но, засыпая, я буду думать о тебе и мучиться вопросом: испытываешь ли ты то же, что и я. Или же ты совсем не помнишь замочную скважину наших ночных грез? И я по-прежнему ничего для тебя не значу?

Говорят, что в день рождения можно просить своего ангела — хранителя о чем угодно. Он исполняет все желания. Ты знаешь, о чем попрошу. Чтобы наутро, в ту самую пятницу, сразу же после звонка будильника раздался звонок телефона. И твой хриплый, почти неузнаваемый спросонья голос, произнес: "Я тоже это видел". Большего мне не нужно — оно в моем украденном сне".

У меня билеты — в Германию. У Коли — в Англию. Я знаю, что, расставшись, мы больше никогда не встретимся. И принимаю эту правду. Наверное, я его люблю. Наверное, он любит меня. Никто из нас не знает наверняка. Сейчас нас объединяет страх перед смертью. Страх перед тем преступлением, которое мы оба должны совершить. Это игра. Смерть на вылет. Или нет, не так, смерть навылет. Как пуля. Но зато потом наступит свобода.

Именно поэтому мы больше с ним и не встретимся. И только сны окажутся той единственной нитью, которая свяжет нас крепче любых других уз.

Я понимаю, что совершила роковую ошибку, приняв предложение Джокера. Но мне так хотелось, чтобы Крэш был мертв, чтобы мой телефон навсегда забыл его наглый голос. Он пользовался мной, как дорогой, но уже грязной тряпкой. Иногда стирал, чтобы не потеряла ни цвета, ни блеска, но краски блекли, волокна истирались. Сколько мужиков я пропустила через себя, пугаясь злополучной кассеты и звонка из милиции. Он говорил. Что меня ищут. Он угрожал, что расскажет милиции и газетчикам. Он требовал повиновения, иначе сотрет меня в порошок. И однажды душа лопнула, как долгий и очень болезненный нарыв. Из раны хлынул желтый гной, отравляя воздух смрадом, а я мечтала о мести. Месть — это блюдо, которое подают холодным? Ничего подобного! Я хотела съесть его горячим, обжигая себе внутренности. И тут — весьма кстати — подвернулся Джокер.

Любой человек готов к убийству. Это заложено в нас генетически. Еще со времен мамонтов и Авеля. Но быть готовым морально и физически — суть разные вещи. Морально я была готова, но физически… Джокер играл со мной, как сытая и довольная кошка, осознающая, что мышь никуда не убежит. Мышь измотана игрой, поэтому не будет сопротивляться, когда острые зубы перегрызут ей позвонки. Все так. Он исполнил мое желание. Не прошло и нескольких дней, как Крэш был мертв. Когда менты к нам пришли, то я предъявила им стопроцентное алиби. Не я его убила, но убила его я. Дилемма? Что-то вроде того.

Но затем пришла расплата. Взамен я должна была убрать (любимое выражение Джокера) моего Колю. Иначе убьют меня. Билеты куплены, визы получены, нас ждут в университетах разных городов. И я должна убрать Колю.

Джокер потребовал невозможного. Кошка не рассчитала мышкины силы. У мышки оказались совсем другие интересы, нежели предполагала кошка. Скажи он пристрелить мать, отца, я бы не стала сомневаться: сделка есть сделка, но Епишин?

И я сломалась. Потерять его навсегда — самый сильный страх из всех, которые я когда-либо испытывала.

Сложно принять решение, но когда ты уже сделал выбор, становится легче. Рассказать или не рассказать? Я позвонила Коле, и мы встретились в нашей маленькой тайной квартирке. Я приехала раньше и ждала его, не включая света. Заслышав поворот ключа, напряглась. Сейчас или никогда.

— Барби, ты здесь?

Заслышав родной голос, я бросилась к нему, зарывшись в мокрую от дождя и снега куртку. Слова опережали сознание, мне казалось, что если не поторопиться, то я могу пропустить что-то важное. Коля рассеянно гладил мои волосы и молчал. Презирает? Ненавидит? Отвергает? Сердце, как мячик в пинг-понге скакало то вверх, то вниз, грозясь разорваться.

— Барби… — мое лицо баюкали теплые дрожащие ладони. — Барби… Я должен убить тебя. Джокер…

Все было понятно и так: Джокер — наш палач и спаситель разыграл свою комбинацию. Бывшие любовники убивают друг друга. Мотивов сколько угодно: от ревности до… ревности. И никто ничего не заподозрит.