Смерть никогда не стареет

– Все, – ответил я. – Что, будучи оперативником, Коломийцев зацепил ее на хранении и распространении марихуаны и заставил быть его осведомителем. Что, уволившись из органов и занявшись нелегальным частным сыском, Коломийцев все равно не оставлял ее в покое, шантажируя ее тем, что если она не будет исполнять его поручения, он сообщит некоему Геше, который в районе держал торговлю наркотиками, что она сдавала его дилеров. И Геша оторвет ей голову в буквальном смысле этого слова. Вика знала, что собой представляет этот Геша, и была вынуждена исполнять поручения Коломийцева. Их было немного, но вот последним поручением отставного опера была как раз подмена «дипломата». Тогда, двадцать второго мая, в пятницу, они проследили за Нехватовым и дождались момента, когда Геннадий Павлович придет на автобусную остановку. Вика, загримированная под старушку и одетая соответствующим образом, была высажена Коломийцевым из автомобиля недалеко от остановки, после чего, как ей и было велено, подсела к Нехватову, отвлекла его вопросом и, пока тот отвечал, незаметно поменяла свой «дипломат» на его. – Я глянул на Ермакова, внимательно меня слушавшего. – Вика говорит, что не знала, что находится в «дипломате», который передал ей Коломийцев. И что когда она села на первый попавшийся автобус, поменяв «дипломаты», как велел ей Коломийцев, то раздался взрыв. Она якобы поначалу даже не сразу поняла, что случилось.

– Якобы? – переспросил меня Вячеслав Всеволодович, удивленно подняв брови.

– Ну она сказала, что не сразу поняла, что это взрыв, – ответил я.

– Но вы ей не верите, так? – удивление не сходило с лица Ермакова.

– Да как вам сказать, – замялся я. – Когда я с ней разговаривал, мне показалось, что она не врет. Она говорила так искренне и убедительно… Вот и к вам она пришла, как и обещала. Но позже…

Я замолчал.

– Что – позже? – заторопил меня Вячеслав Всеволодович.

– Знаете, – начал я нерешительно, – Вика ведь дважды поступала в Щукинское училище. Что она не прошла – это еще ни о чем не говорит. Может, она гениальная актриса. И великолепно играет роль. К тому же она работает в театре. Реквизитором, но все же в театре! Полностью исключать ее из подозреваемых я бы не стал…

– А еще чего бы вы не стали делать? – полюбопытствовал Ермаков не без внутренней язвочки, которую я все же расслышал. Я бы, конечно, ему ответил. В таком же духе и в той же тональности. Но Вячеслав Всеволодович был мне симпатичен еще с первой нашей встречи. Тогда, двадцать второго мая, после взрыва на автобусной остановке, потому я не стал язвить и ответил просто:

– Я бы не стал искать отставного оперативника Коломийцева…

– А это еще почему? – не понял значения моей реплики Вячеслав Всеволодович.

– Потому что его убили три дня назад на своей квартире, – ответил я.

– Как это? – оторопел Ермаков.

– Так, – сказал я. – Ударами молотка по голове.

– И кто это сделал, по-вашему? – спросил Вячеслав Всеволодович.

– Тот, кто заметает следы, – ответил я. – Заказчик убийства Геннадия Павловича Нехватова.

– А почему вы думаете, что заказчик не Коломийцев, – посмотрел на меня Ермаков. – Потому что его убили?

– Не только, – немного поразмышляв, ответил я. – Он частный сыщик. Он берет к исполнению заказы, а не рождает их. Как говорят в американских фильмах, в убийстве Нехватова у Коломийцева не было ничего личного. Не удивлюсь, если Коломийцев услышал о Нехватове впервые, когда ему сделали заказ на устранение Геннадия Павловича. А Вика, – я чуть помедлил, – она, скорее всего, все же использовалась втемную, как рядовая одноразовая помощница.

Ермаков задумался. Наверное, он думал, как использовать меня, поскольку взрыв на автобусной остановке в пятницу, двадцать второго мая, явно напрашивался на откровенный висяк.

– И кто, по-вашему, может быть заказчиком? – спросил наконец Вячеслав Всеволодович.

– Я не знаю, – без затей ответил я.

– Но вы будете расследовать это дело дальше? – осторожно поинтересовался Ермаков.

– Обязательно, – заверил его я.

– Все, что вам удастся узнать, вы обязаны будете сообщить мне, – предупредил меня Ермаков. – Иначе ваши действия могут быть расценены как препятствие следствию и сокрытие улик. А это, хочу вас предупредить по-дружески, есть преступление уже уголо…

– Я в курсе, – не дал я договорить Вячеславу Всеволодовичу. – Можете быть уверены: как только я что-либо узнаю, я непременно сообщу вам. Возможно, мне даже понадобится ваша помощь.

– Ну если будет что-то стоящее, тогда по…

– Я думаю, будет, – снова не дал я договорить Ермакову. – Если что, я вам обязательно позвоню.

– Хорошо, – сказал Вячеслав Всеволодович. – Тогда – до связи, – протянул он мне руку.

– До связи, – ответил я и пожал протянутую ладонь.

Глава 13

Неразделенная любовь Благовещенской, или Круг подозреваемых

На следующий день, в пятницу, мне позвонила Ирина.

– Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили в среду? – спросила она.

– Помню, – ответил я. – Что ты в выходные свободна и хотела бы провести их на природе.