Смерть носит пурпур

Чердынцев шумно потянулся.

– Эх, Миша, друг ты мой гимназический, отрада дней моих суровых, так сказать. Не хочешь помогать по старой дружбе…

– Прощай, Чердынцев. Что было, то быльем поросло. Не о чем вспоминать.

– Зря ты, Миша, дураком прикидываешься. Это у тебя и без того отлично выходит… Только одного не учел: мне все известно.

– Неужели? И что же тебе известно?

Вместо ответа Чердынцев показал вексель ювелирного магазина.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Марков сощурился, будто хотел разглядеть получше, и вдруг быстрым движением, какое от него трудно было ожидать, выхватил лист, разорвал на части, запихал в рот и принялся яростно жевать, запивая чаем. Он давился, хрипел, но глотал отчаянно и упорно. Сильно закашлявшись, он чуть не задохнулся и принялся бить себя в грудь, пока не справился. Наконец, отдышавшись, Марков налил чашку и осушил глотком. Все это было проделано быстро и решительно.

Чердынцев оценил усилия старого товарища аплодисментами.

– Восхитительно. Если научишься глотать шпаги, сможешь выступать в цирке. Я первый куплю билет.

– Уходи, – прохрипел Марков, все еще кашляя. В дверях показалось встревоженное личико Лизочки. На нее замахали так яростно, что заботливая супруга сочла себя обиженной и гордо удалилась.

– Я, конечно, уйду, но твои старания пропали зря, – сказал Чердынцев поднимаясь.

– Не хочу тебе слушать. Уходи, пожалуйста…

– Если думаешь, что, проглотив вексель, ты замел все следы, должен тебя разочаровать: это была всего лишь копия.

– Чердынцев, ты в полиции служишь?

– Фу, какая пошлость. Я служу в Государственном банке, а что…

– Вот и служи на здоровье, – сказал Марков. – А пока ты не из полиции, от всей души моей могу тебе сказать: пошел вон. И не попадайся мне, зашибу. С гимназии у меня кулаки выросли, так что лучше не пробовать. Дверь сам найдешь. Прощай…

21

Аполлон Григорьевич шел в участок в приподнятом настроении. Он был уверен, что вот он войдет, как солнце, и все эти скучные провинциальные чиновники бросятся к знаменитости брать автографы и наперебой предлагать услуги. Не было в Департаменте полиции чиновника, который не знал бы его имени и не произносил с почтением, обожанием или проклятиями. В зависимости от настроения, в каком посчастливилось повстречать звезду. По правде говоря, тех, кто от его имени вздрагивал не только во сне, но и наяву, было значительно больше. Но такие мелочи Лебедев, как истинный гений, не замечал вовсе.

А между тем пристав Врангель был на подъеме. Под его блестящим руководством была осуществлена молниеносная операция, и завершилась она полным триумфом. Злодей не успел и рта раскрыть, как очутился под замком. Его бравые городовые, рискуя жизнью, как он предполагал изобразить в отчете, вступили в неравную схватку с отчаянным злодеем и победили, несмотря на численный перевес оного злодея.

Врангель уже мечтал, как получит награду и будет отмечен начальством, и вообще был в том особом состоянии, которое испытывает человек, долго просидевший взаперти и попавший на свежий воздух. Что и говорить: пристав слегка охмелел от живой полицейской работы. Он был так поглощен новыми или уже забытыми ощущениями, что не сразу разобрал, кто посмел потревожить в миг такого триумфа.

Над ним возвышался господин с брильянтовой заколкой в галстуке и походным чемоданчиком в руке. Выглядел он свежо и импозантно, точно светский щеголь. Пристав решил, что какой-то любознательный путешественник хочет ознакомиться с работой местной полиции. Что ж, им есть чем гордиться, во всяком случае сегодня.

– Что вам угодно? – спросил пристав, не меняя позы.

Такой прием несколько разочаровал Аполлона Григорьевича, но огорчаться он не стал. Все-таки гремело его имя, а не фотографии.

– Статский советник Лебедев к вашим услугам, – сказал он с легким поклоном.

– Очень приятно, господин Лебедев, – ответил Врангель. – Где изволите служить?

Бровь слегка приподнялась, что означало некоторое недовольство.

– В Департаменте полиции, заведую криминалистической лабораторий…

Врангель уже собрался приветствовать коллегу, но его опередил помощник Скабичевский.

– Прошу простить, но не вы ли тот самый автор знаменитой брошюры «Методы определения пятен крови»? – осведомился он.

Этот «грех» Лебедев признал за собой с некоторым удовольствием. Брошюрка вышла дельная. Скабичевский бросился к нему, словно хотел заключить в объятия.

– А не вы ли написали замечательную брошюру «Определение ядов в судебной медицине?».

И от этого Лебедев не стал отказываться. Книжек у него вышла масса. Скабичевский, а за ним и Врангель стали жать ему руку и выражать всяческое восхищение. Восторги Аполлон Григорьевич принимал с достоинством звезды. Чтобы не ударить в грязь лицом, приставу тоже захотелось прихвастнуть. Не без гордости он сообщил, что сегодня им удалось взять опасного преступника, афериста, который скрывался под чужим именем. И господину Лебедеву, как шефу антропометрической лаборатории с картотекой преступников, будет любопытно вывести злодея на чистую воду. От такого развлечения Лебедев отказаться не смог. Его пригласили в тюремную часть.