Читаем Смерть онлайн полностью

Я не из тех, которые считают, что такие как ты интересны только для статистики. Я тебе помогу.

Я не из тех, которые считают, что ты безнадёжное, жалкое, гнусное и никчёмное создание. Я тебе помогу.

Я не из тех, которые считают, что ты жертва воспитания родителей-неудачников, интеллекта которых хватило лишь на то, чтобы привить в тебе жадность к еде, и не попытавшихся, да и не смогших бы, объяснить тебе правил игры, по которым играют люди. Я тебе помогу.

Я не из тех, которые считают, что ты способна обокрасть ближнего, и не из тех, которые считают тебя не красивой, которые радуются тому, что ты влачишь свои жалкие дни паразита, и у тебя не видно просвета, и что от тебя дурно пахнет. Я сказал, я тебе помогу.

Я не из тех, которые могут сказать тебе, что ты девушка, которая не желает осознавать своих проблем, что ты бездарная аферистка и желчная интриганка, что ты лживая, ленивая, малодушная и неблагодарная. Я не из тех, которые крикнут, прочитав предыдущее предложение: «А девушка ли? – Корова!» Я постараюсь тебе помочь.

Почти каждый человек сталкивается в своей жизни с тем, что в какой-то момент осознаёт, что всё, во что он верил, положив всю свою жизнь, оказывается ложью, враньём, мишурой и фикцией, а я тебе помогу избежать этого величайшего разочарования – эпизодического результата нашего зомбирования теми, кому выгодно, чтоб мы положила свою мечту ради дешёвой «хавки». В конце концов, я не из тех, кто считает, что ты утратила способность различать добро и зло, что ты ущербная, и, что ты никогда не соберёшься использовать свою жизнь по назначению, а подохнешь на том же уровне, на каком и родилась. Я тебе помогу.

Даже если тебе суждено было: или жрать до скотского состояния, или стать извращенкой, или сгнить изнутри от неимоверной жажды к получению материальных благ, или закончить жизнь самоубийством от одолеваемых тебя постоянно уныний и депрессии, - ничего этого не случится. Потому что я тебе помогу!

Посмотри на себя ещё раз, как ты только недавно посмотрела…

Увидь себя ещё раз так, как ты недавно увидела себя. Увидела? Пусть тебе станет себя жалко! Пусть! Не бойся и не стесняйся. Некого! Пожалей себя и всё! И вот теперь, когда ты увидела себя такую некрасивую и неприкаянную, жизнь которой всё так и не удаётся, и не устраивается, пробеги по верёвочке времени назад, лет на десять, увидь себя пятнадцатилетнюю…

Как тебе эта девушка? Посмотри на неё хорошенько! Посмотри, что её сейчас окружает, или где она сейчас стоит, лежит или идёт. Посмотри на бардак комнаты, где она сейчас находится, и что она при этом делает, или на природу или дорогу, по которой она идёт. Попытайся услышать звуки, почувствовать запахи. Попытайся ощутить одежду, которая на ней одета. На этой пятнадцатилетней девушке. Переживи с ней этот момент, как она его переживает! Пройдись с ней рядом или присядь рядышком с ней, понаблюдай за ней, или приляг на полу комнаты, где она находится, и понаблюдай за ней из этого места…

А теперь представь, что она тебя вдруг заметила; заметила и уставилась на тебя, и, оп, как будто что-то пытается вспомнить…

Ты испугалась. Что делать? Убегать? Нет. Перенестись. Что? Перенесись. Куда? Переносись еще лет на пять назад и увидь себя десятилетнюю, третий-четвёртый класс. Увидела?..

Хорошенькая девочка? Что она делает? Может уроки? Или ты её видишь в школе, в классе, среди других ребят, но одинокую(?), с непонятно откуда берущимися такими же, как и она, одинокими мыслями в голове, которые с ней никто не разделяет, и которые её разъедают, но формируют…

Посмотри на её косички и пальчики, на школьную форму и на ранец, карандаши и линейку, которыми она пользуется, заставляемая получать знания, назначение которых ей не понятны, может, как и сами эти знания…

И вот представь, что и она обернулась на тебя, заметила тебя, на лице детский испуг, и опять тоже выражение, как будто она пытается что вспомнить, а ты исчезай лучше сразу! Лучше сразу исчезай! И несись по канатику времени ещё дальше, назад…

И вот теперь, увидь себя пятилетнюю. Маленькую пятилетнюю девочку…

Увидела? Что она делает? Может она обнимает маму, или встречает её с работы, бежит к ней, чтобы она обняла её, подхватила на ручки?..

А может ты видишь, как она сидит одна, такая маленькая и такая жалкая, только что поигравшая во что-то, и мгновение не знающая с чем бы теперь поиграть? Грусть и одиночество, которые однажды уже коснулись её маленького сердца, теперь иногда посещают её снова и снова…

Подойди сейчас к ней…

Подойди к этой девочке…

Не спеша, так, наклонись к ней…

Возьми её на ручки и прижми её к себе сильно-сильно, сильно-сильно…

Пожалей её…

Погладь её, поласкай и постарайся успокоить…

Расскажи ей, какая она красивая, и какая красивая её ждёт жизнь…

Скажи ей, что всё у неё будет хорошо. Что всё-всё-всё у неё будет хорошо...

Поцелуй её…

А потом поиграй с ней, обязательно надо поиграть, поиграй…

Пусть принцесса-куколка обязательно найдёт своего красивого, доброго, умного, сильного, но нежного принца…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман