Смерть пилигрима

На следующее утро, припарковав свою «Сузуки» около дома Иннокентия, я ждала Анжелику. Она появилась ровно в десять. На ней уже не было того балахона, в котором мы с доктором Райсом увидели ее пару дней назад, выходящую из зала ожидания. Но темный платок по прежнему покрывал ее волосы.

Она села в машину, даже не поздоровавшись. Отнеся ее поведение на счет потрясения смертью мужа, я постаралась не возмутиться и двинулась в сторону полиции.

Пройдя мимо дежурного и показав ему повестку, мы добрались до уже знакомого мне кабинета. Михаэль что-то отбивал на компьютере.

— Можно? — спросила я.

— Валерия! — воскликнул он. — Рад вас видеть. У вас ко мне дело?

— Что-то вроде того…

— Вы сможете подождать, у меня назначена встреча, а после мы обязательно поговорим. Я надеюсь, ничего из ряда вон выходящего?

— Ваша встреча с Долгиной? — я подвинулась и пропустила в комнату Анжелику.

— Да, — кивнул он и тут же до него дошло. — Валерия, вы опять взялись за свое?! Сколько раз вам говорить, чтобы вы не вмешивались не в свое дело!

— Простите, Михаэль, но я здесь нахожусь по своей работе. Эта дама заказала переводчика, а вы знаете, что у меня существует зарегистрированный бизнес.

Говоря все это, я села на стул для посетителей и предложила сесть Анжелике. Она без слов опустилась на жесткое сиденье.

— Ладно, ладно… — примирительно сказал следователь, — просто мне совершенно не хочется в очередной раз вытаскивать вас из всяких переделок.

— А это уже ваша работа, Михаэль, — улыбнулась я и добавила, — моя полиция меня бережет.

Но на иврите эта фраза прозвучала совсем не так.

— Хорошо, — кивнул он и тон голоса стал деловым, — позвольте ваши документы.

Анжелика протянула ему российский загранпаспорт. Михаэль сверился с фотографией, глянул на въездную визу и вернул его хозяйке.

— Расскажите, пожалуйста, госпожа Долгина, когда вы последний раз видели вашего супруга.

— Два месяца назад, — ответила Анжелика, а я принялась за свою привычную работу: голова полностью выключается из процесса, и язык действует в автономном режиме. — Он тогда завершил работу над новой программой и решил съездить к родственникам в Израиль отдохнуть.

— Уточните, к чьим родственникам?

— К моему брату, Иннокентию Райсу. У Илюши всегда были с ним прекрасные отношения.

— Да-да, понимаю… — сказал Михаэль, перебирая бумаги. — Скажите, ваш муж отличался какими-нибудь странностями? Отклонениями в характере?

— Вы на что намекаете? — повысила она голос. — Илья не был сумасшедшим. Он был гением! А все эти мещанские претензии только смешили его…

Мне пришлось туго при дословном переводе слова «мещанские», но я кое-как справилась, но видно не настолько хорошо. Следователь попросил объяснить, что Анжелика имеет в виду.

— Всем в глаза бросались сначала его одежда, волосы, борода. Он не придавал этому никакого значения. Всю свою энергию мой муж тратил на творчество, а не на то, чтобы лучше выглядеть. Ибо, украшая себя, ты совершаешь грех и обманываешь окружающих. Заставляешь их думать о тебе лучше, чем ты есть на самом деле!

Да уж, теперь понятно, почему Анжелика сама так выглядела. Видно, в их секте с этим строго.

Борнштейн слушал внимательно, не перебивая собеседницу, следя более, как мне показалось, за ее интонацией, нежели за моим переводом. Когда она замолчала, он спросил:

— Госпожа Долгина, есть ли у вас подозрения относительно того, кто мог убить вашего супруга?

— Нет, никаких.

— У него были завистники? Враги?

— Мой муж был существом из плоти и крови. Очень одаренный программист, создал уникальную программу по изучению иероглифов. Может быть, были люди, которые ревниво относились к его успеху, но чтобы явно завидовать? Нет, я не припомню…

— Как долго вы у нас пробудете, госпожа Долгина?

— Не знаю, около месяца. Хочу поездить по святым местам. Помолиться за мужа.

Михаэль понимающе кивнул. Он переложил на столе какие-то бумаги и совершенно обыденным голосом, как бы продолжая разговор, спросил:

— К какой концессии вы принадлежите?

— Простите, не поняла?

— Вы христианка, иудейка?

Анжелика нахмурилась.

— Я еврейка и признаю Христа…

Следователь поморщился, видимо не совладав с собой.

— Понятно… Все, у меня больше нет вопросов. Валерия, — обратился он ко мне, — я благодарю вас за помощь, иначе мне пришлось бы бегать за нашим штатным переводчиком. А он вечно занят.

— Не стоит, — ответила я и мы с Анжеликой вышли из кабинета.

* * *

— Куда вас отвезти? — спросила я ее, когда мы сели в машину.

— На раскопки, — коротко ответила она и я поняла, что ей хочется увидеть место трагедии.

До Национального парка мы доехали за десять минут. Заплатив сбор в пятнадцать шекелей, я въехала за шлагбаум и оставила машину на стоянке. Дальше мы пошли пешком.

Начало марта — это та пора, когда земля цветет, пропитанная зимними дождями. Солнце не печет так, как оно начнет сразу после пасхальных праздников, на зеленом травяном ковре вовсю распускаются ярко-желтые ромашки и красные маки. Хочется плюхнуться в это великолепие и лежать, раскинув руки.