Смерть раньше смерти

— Еще сотня, — в отчаянии проговорил Сниман.

— Ничего страшного, — ответил Яуберт. — Все закончится сегодня. — Он говорил веско, решительно.

Вошел де Вит. Яуберт доложил о развитии событий и попросил прислать еще людей. Де Вит, страшно разволновавшись, затрусил к себе в кабинет звонить начальнику уголовного розыска и окружному комиссару.

Лау явился позже всех; от него несло перегаром, зато он то и дело расплывался в довольной улыбке. Яуберт поручил ему расспросить родственников убитых в связи с новыми именами. Потом они спустились в конференц-зал, чтобы проинструктировать новеньких. Надо искать конкретных людей. Придется опросить массу мужчин с именем «Я. Кутзе» и не меньше женщин с именем «Э. Кларк». Да и первая буква имени может оказаться не той. Вполне возможно, что Яквес — второе имя, а на самом деле человека, которого они ищут, зовут по-другому. Но с чего-то ведь надо начинать.

— Покажите им снимки. Прочитайте все имена и фамилии. Следите за ними внимательно, потому что они могут лгать, — инструктировали они помощников. Нинабер солгал, что не знает Макдоналда и Уоллеса, и в результате его убили. Что скрывал Нинабер? Зачем ему понадобился пистолет? Всегда ли он носил его с собой?

Сниман поспешно ксерокопировал список, найденный в кейсе Нинабера. Яуберт подгонял его.

Зал постепенно заполнялся. Прибыли помощники из участков. Из Парла и Фиш-Хука, со Столовой горы и из Стелленбоша. Не все были довольны, что их бросили на прорыв. Ведь каждый из них занимался и своими делами, расследовал другие преступления. Но многие радовались смене обстановки и возможности поучаствовать в поимке знаменитого маньяка.

— Позвоните в больницу. Спросите, можно ли поговорить с женой Нинабера, — велел Яуберт Герриту Сниману, раздав последнюю стопку фотокопий.

Сниман быстро убежал. Яуберт и О'Грейди продолжили инструктаж.

— Врач говорит, что она пришла в сознание, но пока не может никого видеть, — доложил Сниман, когда вернулся.

— Посмотрим, — проворчал Яуберт. — Вот, раздайте остальное. Я еду в больницу.

В Крайфонтейне, на пустыре между школой Олкерс и железнодорожными путями, стоял большой шатер. У входа поставили рекламное объявление: «Храм Спасителя. Богослужения: среда — 9.00; воскресенье — 9.00, 11.00, 19.00».

Рядом с шатром, под брезентовым навесом, стоял большой автоприцеп «Спрайт-Альпин». Пастор Пауль Яквес Кутзе сидел внутри, на диване, который при необходимости раскладывался в двухместную кровать. Пастор готовился к вечерней службе.

Кутзе и не подозревал, что его разыскивают почти все сотрудники уголовного розыска. Телевизора у него не было, а газет он не читал. Во время своих вдохновенных проповедей он часто называл средства массовой информации «орудиями дьявола».

Он был погружен в работу, обдумывал фразы, которые произнесет с сосновой кафедры, шептал слова Священного Писания, которые скоро обрушатся на прихожан, усиленные динамиками.

«Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления…»[6]

* * *

— Сержант, сведения, которые вы запрашивали, у меня, — сказала секретарша управляющего подразделением Премьер-банка.

Гриссел сдвинулся на край стула и достал ручку, чтобы записывать.

— Я весь внимание, — сказал он.

— Пять из четырнадцати человек, чьи фамилии вы перечислили, являются клиентами «Премьера». Карстенс, Гелденхёйс, Милош, Радеманн и Стюарт.

— Дальше! — нетерпеливо воскликнул Гриссел, закончив писать.

— Карстенс и Радеманн — женщины. Из троих оставшихся мужчин двое — трудные клиенты.

— Да?

— Милош и Стюарт. Милош задолжал банку сорок пять тысяч рандов; за последние два года он шестнадцать раз просрочивал выплату процентов.

Гриссел присвистнул.

— Мы заморозили его счет для безналичных расчетов. Сберегательного счета в нашем банке у него нет. Банк подал на него иск; мы пытаемся вернуть деньги через суд. У Стюарта два месяца назад отобрали машину после того, как он шесть месяцев подряд не платил проценты. Общая сумма его задолженности составила девятьсот восемьдесят рандов семьдесят шесть центов. Его чековая книжка и кредитная карта также были заморожены. У него есть в нашем банке и сберегательный счет. На балансе пятьсот сорок три ранда восемьдесят центов.

Гриссел все записал.

— Сержант, — сказала секретарша сладким голоском, — мой начальник просил еще раз напомнить вам, что все полученные сведения сугубо конфиденциальны.

— Естественно. — Гриссел широко улыбнулся.

— Доктор, я вас прекрасно понимаю, но и вы меня поймите. На свободе разгуливает маньяк. По мнению криминалистов, он совершенно неуправляем. А у вас лежит женщина, которая может предотвратить дальнейшее кровопролитие.

Яуберт гордился собой за то, что подобрал такие верные слова.

— Капитан, вы не понимаете. Ее состояние весьма… Она балансирует на краю пропасти. И я, как врач, первым делом обязан защитить ее.

Яуберт решил разыграть козырную карту.

— Доктор, я ведь могу обратиться в суд и потребовать судебное предписание.